Крот против оборотня

Марк выводил машину из дворов и спокойно улыбался болтовне. Он даже в зеркало заднего вида не посматривал. И тут Антона что-то кольнуло в спину пониже лопатки. Первая мысль была, что это пружина в сиденье. Потом он испугался, вспомнив, что никаких острых пружин там нет. Там иная система… На то, чтобы отодвинуться от спинки сиденья, даже на то, чтобы посмотреть на Марка, задать вопрос, сил вдруг не оказалось. Антон не чувствовал тела, оно куда-то делось, а потом и он полетел в серое мутное пространство. Голова закружилась, внутри стало дурно, звенящая ватная мгла окутала его. И он потерял сознание.

Глава 9

Сознание вернулось почти мгновенно. Антону почему-то вспомнилось, как это обычно описывается в книгах, – оно возвращается постепенно, начинают работать и воспринимать окружающий мир органы чувств. Наверное, его нервы напряжены до предела, вот они и активизировали весь организм. У него все всплыло разом: и боль, и память.

Укол в спину он помнил. Значит, его выследили для чего-то, значит, что-то изменилось, и уголовники активизировались. А он и понятия не имеет, в каких они отношениях с похитителями драгоценностей из музея и есть ли между ними отношения. Наружное наблюдение Борисова похищение наверняка зафиксировало, и помощь придет. Рано или поздно… Нет, об этом думать запрещено. Черт, подташнивает от наркотика, и конечности затекли… и спина. На чем это он лежит и где?

Антон с трудом разлепил веки и пошевелил плечами. Картина безрадостная и не особенно перспективная. Какой-то пыльный вонючий подвал, высокие стены красного кирпича, сводчатые потолки и много деревянного хлама. Похоже на винный подвал или старинный купеческий лабаз. Где тут в Москве или под Москвой остались такие бесхозные здания? Неизвестно! Сколько его везли? Тоже неизвестно. Руки и ноги могли затечь от веревок и за тридцать минут.

Антон посмотрел на то, чем он связан. В магазин специально заезжали? В спортивный? Веревки похожи на альпинистские капроновые лини. И ведь не поленились связать в полный рост, как кокон. Боятся? Конечно, в парке тогда вечером он накостылял им прилично. Марк обиделся, и это его личная инициатива? Тоже вариант.

Веревки не порвать, бесполезно даже пробовать. Перетереть бы их обо что-нибудь, но для этого нужен угол кирпичной кладки, кусок ржавой железяки, торчащей из земли или из стены, кусок стекла, факел какой-нибудь, но это уже из области исторических фильмов.

Антон непроизвольно повел головой по сторонам в поисках прикованного к стене скелета, и тут же обругал себя за это. Спокойно, десантник, спокойно. Тебя учили выдержке и хладнокровию, ты себя всю жизнь готовил к борьбе, не исключая и такие вот эксцессы. Ты! Суперкоп! Борись! Ты объявил войну всем, вот и сражайся до конца!

Эти мысли привели в порядок чувства и нервы. Зубы сами стиснулись, а взгляд перестал метаться по стенам, а стал планомерно обследовать все пространство вокруг в поисках чего-то полезного для освобождения от пут. Одновременно Антон стал энергично шевелить руками и ногами, напрягать и расслаблять мышцы тела, насколько позволяли веревки. Кровообращение нужно восстанавливать, иначе его боеспособность будет минимальная.

Где-то совсем рядом заскрипело. Антон повернул голову и теперь в полоске яркого света увидел чуть поодаль ступени, ведущие в нишу. Наверное, это выход из подвала, а наверху дверь. Судя по звуку и потоку света, там ступенек штук пять или шесть. Полуподвал. Если бы были окна, они находились бы на уровне лица стоящего взрослого человека, а снаружи на уровне ступней. Значит, до свободы всего ничего – полуметровый слой кирпичной кладки вековой давности. Но это не образ ветхости, это образ былого качества строительства, которому и взрывы не опасны.

Входящего человека Антон узнал уже по ногам, когда тот сделал еще только первый шаг со ступени на пыльный сухой пол подвала. Марк! Разумеется, сейчас он все и изложит, сейчас все прояснится. Это хорошо, потому что нет ничего хуже неизвестности. Ну, и Шлепок тут, вон носом своим, острым, как у крысы, крутит. А эти двое? Двоих парней, спустившихся следом и вставших по сторонам лестницы, Антон разглядел, и они показались ему тоже знакомыми. Одного он точно видел в баре в тот день, когда случилась драка, а второй, кажется, был в числе напавших на Антона в темном парке. Точно, тот, у которого была в руках бейсбольная бита. А он рыжий! Интересно, рыжие злыми не бывают, а он агрессивный. Может, детство тяжелое было?

– Очухался, Антоха? – широко улыбнулся Марк, насколько позволяли подживающие болячки на губах. – Отлично, а то я думал, что тебя водой обливать придется или снова укол делать.

Бритоголовый присел рядом на корточки и похлопал Антона по груди, проверяя прочность вязки.

– А воды тут взять негде. И дури для твоего возбуждения взять негде. Ехать искать… неохота. Может, так поговорим, а?

– «Так» мы могли поговорить и на улице, – ответил Антон, – без этих дешевых фокусов.

– Не могли, Антоха, не могли, – уверенно заявил Марк. – Больно уж ты здорово конечностями машешь, мне вон морду тогда разбил.