«Крот» в окружении Андропова

Об авторе

В прошлом — резидент КГБ, а ныне — член Ассоциации ветеранов внешней разведки. Свою профессиональную деятельность начинал в секретной службе… Китая. И произошло это по воле случая.

«В 1954 году, сразу же после окончания Московского института востоковедения, ~ вспоминает Аркадий Жемчугов, — я был направлен по линии Министерства высшего образования СССР переводчиком на советскую выставку в Китае. В Пекин прилетел за пару недель до официального откры-' тия выставки, приуроченного к пятилетию провозглашения КНР — к первому октября.

Но на выставке практически работать не довелось. Перед самым ее открытием ко мне подошел старший нашей группы переводчиков и неожиданно объявил: «Тебе придется какое-то время поработать в другом месте». На мой вопрос: «В каком?» — последовал ответ: «Сейчас за тобой приедут и все объяснят».

Действительно, едва он отошел, как ко мне подъехала престижная по тем временам черная «Чайка» с задрапированными окнами. Из нее вышел мужчина лет пятидесяти и, протянув мне руку, уточнил: «Вы — Жемчугов?» Получив подтверждение, представился: «А я — Серов Иван Александрович». Затем жестом руки пригласил на заднее сиденье. Сам устроился рядом и, слегка коснувшись плеча шофера-китайца, произнес по-русски: «В бюро».

Минут через двадцать мы уже были в этом загадочном для меня «бюро». Иван Александрович представил мне своего коллегу: «Зюзин Василий Николаевич. Ваш непосредственный руководитель. Он подробно объяснит вам, зачем мы вас пригласили сюда и что вам надлежит делать». И исчез за дверью соседней комнаты. Так состоялось мое приобщение к разведке, ибо «бюро» было одним из подразделений внешнеполитической разведки Китая, в котором консультантами работали советские разведчики.

Василий Николаевич начал с предупреждения о том, что никто из моих знакомых по выставке, а также в посольстве и других советских учреждениях в Китае не должен знать, где я работаю и чем занимаюсь. А заниматься мне предстояло переводом с китайского на русский тех материалов, которые я получал от него.

Каждое утро маленький неказистый «Остин» подбирал меня возле гостиницы «Хэпин», в которой размещался весь персонал выставки, а поздним вечером привозил обратно. Обедал и ужинал я вместе с другими сотрудниками «бюро», за одним общим столом. Все разговоры за трапезой так или иначе затрагивали производственную тематику. Хотя никаких конкретных, а тем более, деликатных вопросов не обсуждалось. Я, разумеется, не раскрывал рта. Тем не менее, через неделю-другую у меня сложилось общее представление о характере и методах деятельности «бюро». Этому способствовали и мои прямые обязанности — перевод оперативных материалов, поступавших из соседних с Китаем стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии.

Так продолжалось до тех пор, пока выставка не свернула свою работу в Пекине и переехала в Шанхай. Я тепло распрощался с сотрудниками «бюро» и последовал в самый европейский город Китая».

На советскую разведку Аркадий Алексеевич начал работать в 1964 году в Бирме, куда был командирован по линии Агентства печати «Новости». К этому времени отношения между Москвой и Пекином приняли откровенно враждебный характер. Полемика между КПСС и КПК вызвала раскол в международном коммунистическом движении. Действовавшая в подполье коммунистическая партия Бирмы значилась в списке наиболее верных союзников КПК. Ее вооруженные отряды под маоистскими лозунгами вели борьбу с правящим в стране режимом. Штаб-квартира КПБ располагалась в непроходимых джунглях.

Менее года потребовалось Аркадию Жемчугову, чтобы «протоптать незримую тропинку» в это заветное место. На Старую площадь стала регулярно поступать конфиденциальная информация об истинном положении в руководстве КПБ, о расстановке сил в ее Политбюро, где, как оказалось, не было единодушия в оценке политики Пекина. Часть членов Политбюро КПБ склонялась к поддержке интернационалистической позиции КПСС. Для Старой площади это были бесценные сведения.

…В конце декабря 1974 года председатель КГБ Ю.В. Андропов на одном из совещаний критически отозвался о работе пекинской резидентуры. «Китай по-прежнему остается большой загадкой, — заявил он. — Посол Толстяков прислал в Политбюро письмо с предложениями, но как будет реагировать Политбюро, если не ясна ситуация в Китае? Острый вопрос. Политбюро перегружено бумагами, и я часто слышу ворчание, горькие упреки».