«Крот» в окружении Андропова

На Лубянке начались аресты сподвижников Берии, к которым причислили и начальника Четвертого управления генерал-лейтенанта Судоплатова.

«Вскоре у нас в управлении состоялось отчетно-выборное партийное собрание. В состав нового парткома была выдвинута и моя кандидатура. Я выступила с самоотводом, объяснила, что в связи с арестом Судоплатова, с которым была в добрых отношениях в течение двадцати лет, считаю, что до выяснения его дела не могу быть членом парткома. Мою кандидатуру сняли… А на следующий день меня вызвал член коллегии НКВД Панюшкин и объявил, что я увольняюсь «по сокращению штатов». «Но моя должность не сокращается», — возразила я. — «Вам объяснят это в управлении кадров». Я просила сказать, какие ко мне претензии. Он молчал. Я поднялась и ушла».

В Воркуту Рыбкина прибыла в предпоследний день января 1954 года. Начальник лагеря подполковник Прокофьев встретил ее словами: «А вы нам не нужны. У нас уже есть свой начальник спецотдела — старший лейтенант Юферев». Правда, на следующий день все встало на свои места — пришел приказ генерала Долгих.

Появление Зои Ивановны в Воркуте произвело эффект разорвавшейся бомбы. Еще бы! Во всей Коми АССР объявился единственный полковник, да и тот — женщина, причем красивая. Поползли слухи о том, что ее сослали за обычные бабские дела. Придумывались разные истории ее грехопадения, высказывались всяческие предположения и версии. В свою очередь, и Воркута поразила Рыбкину. «Я познакомилась с тысячами изломанных, исковерканных судеб. Видела и пыталась помочь тем, кто был наказан несправедливо».

…Оля родилась и выросла в Орле. Была комсомолкой. В военкомате ей предложили «стать разведчицей» и остаться в оккупированном гитлеровцами городе. Она согласилась. Сумела завоевать у фашистов доверие. Как было условлено, регулярно приходила к тайнику и находила там… свои донесения и никаких указаний, никаких новых заданий. После освобождения Орла «девку Ольгу» обвинили в предательском поведении. Военный трибунал приговорил ее как «военного преступника» к 25 годам. Десять из них она уже провела в Воркуте.

«Из ее рассказа по специфическим деталям, знакомым мне как разведчику, я поняла, что она говорит правду. Ее исповедь я отправила фельдсвязью в Верховный суд. Через несколько месяцев она была полностью реабилитирована и освобождена».

…Однажды зимой, в сорокаградусный мороз, заключенные шахтеры принесли ей домой два белоснежных кустика флоксов. Цветы были аккуратно уложены в старый каркас абажура и бережно закутаны в лагерные куртки.

«Таких душистых цветов белее воркутинского снега я никогда не встречала. Для меня эти два цветка были настоящей наградой», — вспоминала впоследствии Зоя Ивановна.

В 1956 году она ушла в запас в звании полковника. И тотчас начала новую жизнь — писательскую. Причем под другой, девичьей, фамилией — Воскресенская.

«Берясь за свою первую книгу, я по привычке в правом верхнем углу страницы напечатала «Сов. секретно» и смутилась — пишу ведь не докладную, не рапорт!» Первая книга, повесть, была написана в том же 1956 году. Вот как об этом вспоминает Б. И. Камир, бывший тогда заместителем главного редактора издательства «Детская литература»:

«Весной или уже летом 1956 года на мой рабочий стол легла рукопись нового автора. Так уж случилось, что рукописи новых неизвестных авторов обязательно проходили через меня. Повесть, названия которой я, конечно, не помню, была весьма заурядная, посредственная.

Недели через три в моем кабинете неожиданно для меня появляется стройная красивая женщина.

— Вы Борис Исаакович?

— Да.

— Вы прочитали мою повесть?

— Да, прочитал.

— И что вы скажете?

— Видите ли, — начал я, — в повести есть отдельные весьма любопытные места…

— Ясно, — перебивает меня неожиданная посетительница, — значит, печатать не будете.

— Но подождите, скажите хотя бы, кто вы?

— Меня зовут Зоя Ивановна.

— Но кто вы?

— Это не важно.

А через несколько недель, опять-таки совсем неожиданно, я вдруг получаю из Львовской области письмо от Зои Ивановны, в котором она просто рассказала, как она вместе с сыном там проводит время и что делает. Оно поразило своим художественным изложением. В этом маленьком послании я сразу почувствовал дар божий, тут же ответил и порекомендовал написать не повесть, а маленький по объему рассказ. Через какое-то время она снова появилась у нас и принесла свое новое произведение. Этот ее рассказ, искрящийся непосредственным весельем детства, и был напечатан в нашем издательстве под названием «Зойка и ее дядюшка Санька».

А вскоре вышли в свет рассказы «Ленивое сердце», «Первый дождь», «Городская булочка». За рассказами последовали повести «Девочка в бурном море», «Консул», «Верность матери»…