Кроткая заступница

– Ага, спасибо! – улыбнулся Руслан и спросил: – А ты здесь ночевать останешься? Если что, у меня в кабинете чистый комплект белья есть.

– Нет, сейчас зять за мной приедет. Хорошо иметь много детей, всегда кого-нибудь припахать можно под собственные нужды! – Деликатный Колдунов осёкся – видно, вспомнил, что Руслан с Христиной бездетные.

Руслан ушёл, прихрамывая чуть сильнее обычного, а Ян Александрович попросил у Христины ещё чаю.

Подав ему чашку, девушка хотела уйти, но Колдунов мягко придержал её руку:

– Посиди со мной, доченька. Ты сегодня прямо сама не своя. Что случилось?

Изо всех сил стараясь сдержать подступившие слёзы, Христина покачала головой: мол, ничего.

– Может быть, у тебя живот болит?

– Нет!

– А что тогда?

– Просто устала.

Сил хватало только на самые короткие предложения, и Христине захотелось, чтобы её срочно вызвали в реанимационный зал или ещё куда-нибудь – иначе, она чувствовала, её сопротивления хватит ненадолго.

– Может быть, тебе уволиться?

– Что? – Предложение Колдунова оказалось для Христины более чем неожиданным.

– Видишь ли, ты пришла к нам при трагических обстоятельствах, повинуясь благородному порыву души, – мягко принялся объяснять пожилой врач, – и я это понимаю. Но я понимаю и то, что молодая, красивая и, что немаловажно, умная женщина не должна гробить свою красоту и молодость таким образом.

Колдунов повёл рукой в сторону открытой двери.

– Если тебе так нравится медицина, поступай в институт, это ещё не поздно сделать. Конечно, нам будет без тебя очень тяжело, но справимся. Не думай, будто у тебя есть какие-то обязательства или ты нам должна что-то. Я знаю это чувство: когда тебя все хвалят, любят и говорят, что обойтись без тебя не могут, ты вроде как начинаешь считать себя обязанным по гроб жизни – и совершенно забываешь о собственных интересах. Не ходишь в отпуск, набираешь три кучи дежурств, отказываешься от перспективных предложений… Ведь ты так необходим именно здесь! Это неправильное мироощущение, доченька.

– Я не потому… – начала было Христина.

Но Колдунов не останавливался:

– Или ты по принципу: взялся за гуж, так не говори, что не дюж?

Христина кивнула.

Ян Александрович ласково посмотрел на неё и сказал только:

– Понимаю тебя. Но ты всё же подумай на досуге, ладно?

Христина обещала подумать, и Колдунов собрался уходить. По его расчётам, зять должен был уже подъехать.

В дверях он остановился и пристально посмотрел на девушку:

– Точно у тебя ничего не случилось?

– Точно!

– Ну смотри. Если надумаешь, я к твоим услугам.

Когда Ян Александрович ушёл, Христина наконец заплакала. Но распускаться нельзя, в любую минуту её слёзы может увидеть кто-то из сотрудников – и начнутся расспросы и утешения.

Она решила освежить полы, надеясь, что так, работая внаклонку, она скроет от всех своё расстроенное лицо.

Христина автоматически, размеренными движениями водила шваброй по голубенькому кафельному полу, а горячие едкие слёзы набухали в глазах и капали на этот пол…

Так хотелось рассказать всё Колдунову! Почувствовать себя его «доченькой» не только по обращению, а на самом деле, чтобы он по-отцовски пожалел её! Не помог, боже мой, этого не надо, а просто пожалел, чтобы она хоть на одну секундочку почувствовала, каково это – иметь отца!

Христина решительно сморгнула слезу и усмехнулась. Стыдно сказать, она, взрослая женщина, мечтает о маме с папой! Не дай бог, кто-то узнает об этих мечтах, да тот же Колдунов её на смех поднимет. Скажет: Христина, ты уже сама давно должна стать мамой, а не без конца проситься в дочки – то к Анне Спиридоновне, то ко мне. Тоже младенец выискался!

Взрослый человек должен сам решать свои проблемы, но Христина чувствовала, что сил у неё может не хватить.

Вчера объявился бывший муж – человек, с которым, как она думала, всё кончено навсегда. Он без предупреждения явился к ней домой, звонил, стучал, кричал через дверь, что им необходимо поговорить, но у Христины хватило духу не открыть, хотя выдержать эту атаку оказалось нелегко. Втайне она надеялась, что кто-то из соседей шуганёт его, но все сидели по своим комнатам. Лишь позже, когда муж всё-таки ушёл, к ней заглянула соседка и, поджав губы, произнесла: «Христина, мы уважаем ваше право на личную жизнь, но, пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы это была действительно ваша личная жизнь, то есть не вовлекайте нас в ваши разбирательства».

Христина извинилась, но пообещать, что это не повторится, не могла. Насколько ей было известно, в Петербурге у мужа не было никаких связей, и если он приехал сюда ради неё, то первое поражение его не обескуражит. Наоборот, он провёл разведку боем, понял, что заступиться за неё некому, и теперь будет атаковать, пока не добьётся своего.

Казалось бы, волноваться не о чем, думала Христина, отжимая тряпку в красном ведре и снова надевая её на швабру, мы давно разведены, имущество поделено, никаких претензий у него быть не может, и я совершенно свободно могу посылать его ко всем чертям.