Кротовая нора

На столе перед Екатериной Андреевной были аккуратно разложены инструменты для изготовления ювелирных украшений: разных форм и размеров пилки, напильники, щипцы, металлические стержни, маленькие молоточки, пинцеты, и мерительные инструменты.

Я сидела на угловом диване и наблюдала, с каким увлечением и азартом исследует брошь Екатерина Андреевна. Я была настолько удивлена, что у неё нашлись инструменты для ювелирных изделий, что даже не стала сразу про них расспрашивать.

– Изящная оправа, интересная закрепка бриллиантов. Камни расположены так близко друг к другу, удивительная работа. Машенька, – обернувшись ко мне, обратилась она, – ты сказала, что тебе по наследству досталась она, не знаешь, кто ювелир?– и сразу же увлечённо снова повернулась к броши.

– Нет, к сожалению не знаю. Бабушке эту брошь в своё время подарил поклонник. Он привёз брошь из Венеции. Ему ее сделали по его рисунку, – с ходу смешала я правду и ложь.

Брошь действительно досталась мне от бабушки, только поклонник подарил ее моей прапрабабушке, а не бабушке.

– Из Венеции? Странно, не встречала там подобных работ. Чистейшие бриллианты, крупный изумруд, – продолжала изучать брошь она.– Какой у него красивый темно-зелёный цвет, никаких природных дефектов и огранка интересная.

– Катя, а как это ты стала заниматься ювелирными украшениями? Это так необычно, не встречала женщин ювелиров.

«Особенно в 18 веке, да чтобы женщина-ювелир. Как интересно складывается, а ведь мы с ней похожи, нашими неженскими профессиями», – рассуждала я.

– Мой покойный муж позволял мне изучать ювелирное искусство, пока мы два года жили в Италии. Николай меня очень любил и купил мне все эти инструменты и материалы. К несчастью, он был очень болен и скончался, как только мы вернулись домой.

– Мне очень жаль, прости, я не знала.

– Я уже смирилась. Сначала мне было очень плохо, спасибо Дмитрию, был рядом. Только он никак не может смириться с моим, как он говорит, немужским делом. Я ведь, – Екатерина Андреевна провернулась ко мне, – иногда делаю украшения, под мужским именем месье Лангле, больше для собственного удовольствия. И даже от прислуги я стараюсь скрывать свое увлечение.

– А можно посмотреть украшения?– заинтересовалась я.

– Да, конечно, чуть позже покажу.

– А почему не под своим именем делаешь украшения?

– Если мой племянник, который поддерживает Ивана Шувалова во всех новаторских начинаниях, не разделяет мои взгляды, то, что скажут все остальные?

– Но, Великая княгиня Екатерина Алексеевна изучает науки. Скоро многие женщины придут в науку.

– Я пока не готова к всеобщему вниманию, мне хочется спокойствия.

– Катя, но времена меняются, и ты уже сама меняешь этот мир, – я пыталась убедить Екатерину Андреевну.

– Возможно, придет время. А сейчас я почищу камни, поправлю закрепки, – перевела разговор в другое русло Екатерина Андреевна. – Хорошо, что камни не выпали, я не смогла бы найти подобные. Самое сложное – отремонтировать застежку, но я уже знаю, как все исправить, – довольно улыбаясь, сказала Екатерина Андреевна.

– Катя, спасибо тебе большое.

Катя хотела мне что-то ответить, но тут раздался грохот, звук бьющегося стекла и громкие причитания.

Мы с Катей вскочили и выбежали из кабинета.

В зале мы увидели, что большое овальное зеркало в позолоченной раме, висящее над диванчиком, упало и разбилось на мелкие кусочки, рама раскололась на несколько частей. Глаша стояла перед осколками зеркала на коленях и громко плакала, причитая.

– Как же так, – увидев нас, разразилась ещё горше плачем, – барыня, я не знаю, как это произошло, я стала вытирать пыль, а оно упало.

– Глаша, успокойся,– спокойно сказала Екатерина Андреевна, – самое главное, ты не пострадала.

– Барыня, – всхлипывая, проговорила Глаша, – это плохая примета, – крестясь, и стараясь не смотреть в осколки зеркала, она поднимала куски рамы и складывала их на стол у дивана.

– Глупости, Глаша. Я не верю в приметы. Вставай, собери все и не поранься.

Мне пришла идея, как можно использовать мелкие кусочки зеркала.

– Катюша, можно я соберу осколки и сделаю одну штуку, пригодится в хозяйстве.

– Да? А что именно? – полюбопытствовала Екатерина Андреевна.

– Можно я не буду говорить пока, надо попробовать сначала, вдруг не получится.

– Хорошо, – улыбаясь, сказала она, – разбирайтесь, я у себя в кабинете.

Екатерина Андреевна вышла из зала. Глаша, вытирая слёзы рукавом, смотрела на меня.

– Глаша, несите таз, будем собирать осколки, потом я скажу, что мне ещё понадобится.

Глаша, кивнув головой, быстро поднялась с пола и осторожно, стараясь не наступить на осколки, выбежала из комнаты.

Я опустилась на корточки и стала аккуратно собирать осколки, сразу осматривая их, и раскладывая их по кучкам, мелкие – в одну, крупные – в другую.

29.

Я сидела за столом в своей комнате. Передо мной стояла небольшая по диаметру глубокая глиняная чаша, по форме напоминавшая колокол, рыбий клей в пузырьке из толстого и темного стекла, кисть, и пинцет, которые мне принесла Глаша. На полу у стола стоял тазик с осколками зеркала.