Кроты ГРУ в НАТО

В мае 1934 года командир-пограничник Борис Добров получил назначение на Дальний Восток в состав Особой Дальневосточной армии. Провожая мужа на вокзале, она еще не знала, что видит его в последний раз.

А через несколько месяцев, осенью у нее родится сын Дима. Сестра Ольга переехала в Казахстан, а Маша вместе с мамой растили сына и внука.

В 1936 году она возобновила учебу на курсах, успешно сдала экзамены и получила диплом преподавателя английского языка. Ей предложили остаться на кафедре. Маша согласилась.

С мужем Борисом стали происходить непонятные события: всегда пунктуальный и заботливый, он почему-то не прислал поздравление жене и сыну к Новому, 1937 году. Потом письма вообще перестали приходить на их ленинградский адрес. Обращение в военкомат ничего не дало. Словно канул человек бесследно.

А тут новое горе — умер от дифтерии сын Дима. Маша едва выкарабкалась из этой полосы несчастий. Больше в Ленинграде находиться она не могла: пошла в военкомат, попросилась добровольцем в Испанию. Что ж, там нужны были люди со знанием языков. Ее вскоре отправили в действующую армию. Больше года проработала Мария на фронте.

В архивах сохранилась характеристика на Доброву: «Совместно с советником участвовала в Теруэльской и Белогер-ской операциях, а также в боевых действиях на Восточном фронте.

Участвовала в высвобождении танков с территории, захваченной фашистами. В боях показала себя стойкой и смелой. Пользовалась большим авторитетом среди друзей и соотечественников. За храбрость в боях представляется к награде — ордену Красного Знамени».

Правда, здесь, в Москве, награду снизили на ступень, и Добровой был вручен орден Красной Звезды.

А она после Испании снова села на студенческую скамью. Поступила в Ленинградский университет. За два года окончила французское отделение филологического факультета и экстерном завершила обучение. Да еще как завершила! С отличием!

Все эти годы искала мужа, встречалась с командирами, которые знали Бориса. Но никто ничего определенного сказать не мог: одни говорили, что погиб в боях на реке Халхин-Гол, другие, якобы, был репрессирован.

После окончания университета Добровой предложили остаться на кафедре иностранных языков. Теперь она преподавала английский и французский языки.

С началом Великой Отечественной войны она ушла работать в госпиталь обычной няней-санитаркой в отделение головной и лицевой хирургии. Можно было эвакуироваться, но она осталась. Освоила обязанности медсестры и всю блокаду в 900 дней провела в госпитале.

Летом 1944 года вернулась в университет. А вскоре пришла заявка из Министерства иностранных дел: нужны специалисты со знанием языка для работы за границей. Ей предложили должность старшего референта посольства СССР в Колумбии. Что ж, очередной поворот в ее судьбе. И она согласилась. Упорно занялась подготовкой, не один день провела в университетской библиотеке, изучая, что же это за страна такая, Колумбия.

Через месяц ее вызвали на собеседование в Москву, в МИД. Оказалось, что на эту должность претендовало шесть кандидатов. Но победила в конкурсе она, Мария Доброва. Конечно, сыграли свою роль отличное знание языков, участие в испанских событиях и боевой орден.

После стажировки в консульском управлении она получила визу и вылетела в Иран. Оттуда пароходом добиралась до места назначения.

Мария проработала в Колумбии четыре года, объездила все крупные города страны, познакомилась и установила добрые отношения с многими колумбийцами — представителями общественных и деловых кругов.

Однако случилось так, что победу на президентских выборах 1948 года одержал кандидат от консервативной партии Оспина Перес. Он был настроен проамерикански. И вскоре, после очередной провокации, Колумбия разорвала дипотно-шения с СССР, и советское посольство покинуло Боготу, выехав на родину.

Возвратившись, Доброва устроилась в институт Академии наук. Окончила аспирантуру, защитила диссертацию. И тут судьба преподнесла ей новый сюрприз.

СУДЬБА ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА

В июле 1951 года ее пригласили в разведотдел Ленинградского военного округа и предложили работу за границей. Потом— командировка в Москву и беседы в Главном развед-управлении. Казалось, в прошлой ее жизни все было устроено благополучно, зачем ей буйные ветры разведки? Но вот такой женщиной, неугомонной, ищущей, напористой, оказалась Мария Дмитриевна Доброва.

Ей готовили непростую роль, пожалуй, самую сложную в разведке: она должна была сыграть не должность, не профессию дипломата, торгпредовца, журналиста, как это обычно бывает. Добровой предстояло вжиться в роль, в судьбу другого человека, женщины-американки, некой Глен Морреро Подцес-ки. И сделать это так, чтобы никто не усомнился, что она и есть американка Глен.

Началась подготовка. С ней работали опытные разведчики, инженеры, психологи и, конечно же, специалисты по языку. Следовало отлично изучить страны, где по биографии бывала Глен, — прежде всего европейские и, разумеется, США. Доброва, естественно, не знала разведдела, и ее учили специальным дисциплинам, технике.