Кроты ГРУ в НАТО

Но 17 апреля неожиданно для всех пневмопочта посольства принесла закодированную фразу. Она означала только одно: Гектор уже в Париже и назначил встречу Клоду на 19, 21 или 23 часа. Откровенно говоря, приезд Хелмича был очень некстати. Любимов проводил оперативную встречу с другим агентом, Мюратом.

Понимал ли, что рискует? Понимал. Но полетел — не было выхода. Кроме материалов, которые, разумеется, жгли руки, хотел сообщить, что ему предстоит десятимесячная командировка во Вьетнам.

До отъезда было еще достаточно времени, но Гектор не имел обратной связи (наши редкие письма не доходили, явки в Нью-Йорке и Флориде не действовали), возникали вопросы: как действовать дальше?

Добывать ли материалы? Если да, то кому и как их передавать?

Будет ли у него связь в Юго-Восточной Азии? Словом, поездка была необходима, и он пошел на нее сознательно. Любимов похвалил Гектора, но все же высказал ему свое мнение: в будущем идти на подобный риск стоит только в особом случае, если, к примеру, появились материалы по дешифрованию (ключи и коммутация дисков). И все же, если бы не эта встреча, связь могла бы прерваться.

После командировки он постарается вернуться в Европу, но это будет не раньше, чем через полтора года. Таков порядок, надо отслужить на континенте 18 месяцев и потом добиваться замены.

В те годы Центр крайне волновала проблема предупреждения о нанесении ядерного удара по СССР. Как он будет наноситься — авиацией, ракетами с подводных лодок или ракетным оружием наземного базирования, развернутым в Европе. Решили, что по возвращении Гектор отправит учебную телеграмму-молнию из США. Ракетные носители условно обозначили женскими именами: авиация — Анна, ракета наземного базирования — Роза, ракеты Поларис — Полли. Центру, правда, не понравилась затея с женскими именами, он предложил свои условные обозначения, но первые буквы оставил.

Гектор задание выполнил. Возвратившись, он прислал телеграмму в Париж.

Центр по встрече замечаний не сделал.

Из доклада представителя Центра о работе парижской резидентуры «Любимов ведет в резидентуре наиболее ответственную работу по руководству четырьмя ценными агентами, двух из них он вербовал лично. В работе по руководству этими ценными агентами (Мюрат, Луиза, Гектор, Бернар) проявляет много инициативы, умения, смелости и оперативности. За достигнутые большие результаты в работе, добытые через закрепленных за ним агентов информационные материалы, которые в значительной мере способствовали укреплению обороноспособности нашей Родины, Любимов заслуживает в порядке поощрения присвоения очередного воинского звания капитан 1-го ранга досрочно.

Полковник Ярошенко».

ПРОШУ РАЗРЕШЕНИЯ НА ВСТРЕЧУ

«Москва. Центр. Васильеву.

Гектор прилетел в Париж. Прошу разрешения на встречу.

Лютое. Июнь 1963 года».

Теперь Любимову приходилось самому постоянно выходить на связь с Центром. Занятие не из приятных. Раньше он, оперативный офицер, докладывал непосредственно резиденту, а тот уже «колдовал» над телеграммами — докладывал в Центр.

Кто-кто, а уж Иван Николаевич Чередеев знал, как надо написать телеграмму в Москву, где расставить акценты, о чем умолчать, на какие кнопки нажать.

Тонкостей шифропереписки с Центром Любимов не знал, да и знать не мог. Не его это дело, рядового «опера», выходить на прямую связь с Центром. Но вот, поди ж ты, как обернулась жизнь. Ни резидента Чередеева, ни его заместителя в Париже не было. Их срочно отозвали в Москву. Следом за ними уехал и еще один сотрудник — ведущий офицер резидентуры, достаточно опытный, знающий разведчик.

Срочный отзыв всех троих был связан с предательством полковника ГРУ Олега Пеньковского.

В обвинительном заключении «по уголовному делу агента английской и американской разведок, гражданина СССР Пень-ковского О.В. и шпиона-связника подданного Великобритании Винна Г.И. сказано: «В Париже Пеньковский систематически встречался с представителями английской и американской разведок на явочных квартирах. На этих встречах он сообщал о поручениях, которые ему давались во время пребывания во Франции, о некоторых сотрудниках советского посольства в Париже, к которым разведки проявляли интерес, опознавал этих лиц на фотоснимках, излагал их краткие биографии и на поэтапном плане здания советского посольства показывал места их работы. Кроме того, он опознал на фотографиях некоторых других советских граждан, представляющих интерес для разведслужб, выдавал важную информацию, прошел инструктаж по шпионской работе…»

Нет сомнения, что среди «некоторых сотрудников советского посольства» в Париже «и других советских граждан» оказались и резидент ГРУ генерал Чередеев, и его заместитель, которого, кстати, Пеньковский знал еще по совместной учебе в академии. Словом, предатель, выражаясь языком разведки, «засветил» ведущие фигуры разведывательной сети ГРУ в Париже.