Кровь

Из глубины гаража вышли два человека. Я бы не сказал, что они были типичными вышибалами, но то, что они ими все-таки были, угадывалось в их упругих движениях, холодке глаз и напряженной спине. Мы вышли из машины, и Самоцветова тотчас увели оказывать медпомощь. Меня вместе с Михалычем просили подождать.

Через несколько минут появилась красивая женщина в сопровождении молодого человека. Последний забрал Михалыча с собой, а я поплелся следом за брюнеткой, чьи раскосые глаза одной вспышкой оценили не только мое лицо, но и все остальное, чего даже и рентген не видит.

Она провела меня через каминный зал, где четверо людей мужского пола общались друг с другом, держа перед лицами карты. Заметив две из них в прикупе и расчерченный лист, я сообразил, что это преферанс. Несколько дам сидели у камина с бокалами в руках и лениво беседовали. О чем -- я не успел расслышать, так как при моем появлении они занялись изучением моей персоны.

Так и не узнав, какое мнение они составили, я был выведен прочь, отделавшись коротким:

-- Добрый день.

Через несколько коридоров сложной конфигурации и преодолев пару лестниц, ведущих вниз, я оказался в бильярдном зале, где какой-то человек в смокинге пытался запихнуть в лузу шар посредством дуплета, а тот отчаянно сопротивлялся. Бильярдная мне понравилась, хотя, на мой взгляд, было в ней темновато.

-- А-а, господин Кудрин! -- Смокинг повернулся ко мне бабочкой, и я увидел худое, бледное лицо над ней. -- Рад видеть вас живым и здоровым.

-- Я тоже рад видеть себя таким.

-- Мне доложили о ваших злоключениях, поэтому я понимаю вашу иронию. Позвольте представиться -- Николай Иванович Евдокимов.

Надо сказать, что он мало был похож на русского, но с другой стороны, кто из нас похож? И все-таки имя Рамирес ему бы подошло больше.

-- Про вас я знаю почти все, кроме, разве что, вашего местонахождения с четырех часов прошедшей ночи до появления у ресторана "Золотой дракон".

Я по роду своей работы вынужден бывать наглым, а потому грубо так врезал:

-- Не могу похвалиться подобной осведомленностью в отношении вас.

Собеседник посмотрел на меня изучающе и холодно сказал:

-- Вы будете знать все, что необходимо. Перейдем к делу.

Он вложил кий в стойку и сел за столик, жестом предложив мне занять место в соседнем кресле. Взяв кофейник, твердой рукой он разлил по миниатюрным чашечкам турецкий кофе. Я не возражал.

-- Анатолий Петрович рассказал вам вкратце о текущих событиях. Я подтверждаю, что ваша роль в этом деле в настоящий момент очень велика, и вы можете просить меня в обмен на ваше сотрудничество любой гонорар.

У меня было довольно много возможностей наблюдать за тем, как отвечают на сложные вопросы умные политики и бизнесмены. Главное -- не спешить. Причем дело не в том, чтобы показать вид, будто думаешь, а действительно думать, зная, что каждое твое слово способно вызвать взрыв или решить проблему в масштабах страны.

Я не знал, проблему какого уровня решаю, но понимал, что вопрос о собственной жизни и смерти был где-то рядом, поэтому думал особенно долго. Первым не выдержал Евдокимов:

-- Не стесняйтесь. Называйте цифры. Мне ведь не очень много от вас надо. Письмо и пара репортажей, благодаря которым вы еще и популярность получите.

-- Мне нужны гарантии безопасности, -- выдавил я.

-- Я думал об этом, поскольку знал, что вы спросите. Предлагаю вам сразу после выполнения нашего соглашения поехать корреспондентом в Эмираты, например.

-- Лучше в Мексику, -- сострил я и тут же подумал, что мое подсознание изволит тащить мои сны в реальность.

-- Почему бы и нет? Хороший выбор. Так мы договорились?

-- Какие репортажи вы хотите видеть?

-- О-о, скорее всего, это будет криминальная хроника. У вас будет хороший эксклюзив, на съемках которого вы закроете глаза на несущественные детали. И еще одно, -- он пронзил меня взглядом, -- если мы договоримся, вы навсегда должны забыть о платных донорах.

Я молчал. Такие предложения кончаются смертью в девяти случаях из десяти. Кому нужен свидетель, пусть он даже и в Мексике? В этот миг максимального напряжения, я вдруг понял, что способен читать мысли моего собеседника.

Они меня не очень сильно удивили. Репортажи ему и впрямь были не нужны. Только письмо, а потом -- хлоп!

Тут лицо его исказилось, он вскочил, приблизил свои глаза к моим и злобно спросил:

-- Ты кто?

Верите, я отшатнулся от него и упал назад вместе с креслом. Выбравшись из-под увесистого предмета мебели, я с видом Иванушки-дурачка спросил:

-- Что значит, кто? Вы же сами говорили, что знаете обо мне все!

Евдокимов расслабился.

-- Извини. Показалось, наверно. -- Потом спросил: -- Ты экстрасенсорикой не увлекался или гипнозом?

-- Нет. Я атеист от рождения.

-- Да-да, атеист, -- пробормотал он про себя, -- знаю, что атеист.

Евдокимов сел и допил свой кофе, потом вернулся к основной теме:

-- Так что ты решил?

-- Меня устроят двести тысяч долларов и Мексика.

-- Хорошо. Ты получишь сто тысяч в машине, в которой поедешь с моими людьми за письмом. Когда отдашь его им, получишь еще пятьдесят. Остаток и Мексика после репортажей.

Я кивнул.