Кровь

Готэк надавил на крохотную кнопку, расположенную на набалдашнике его антикварной трости, активировавшую едва заметную печать на горле дворфа, и звук изо рта перестал быть слышим для окружающих. Малознакомым собеседникам этого прохвоста могло показаться, что дворф сделал это случайно и, не заметив оплошности, продолжает с ними разговор. Ведь в такие моменты выражение его лица оставалось неизменным, а уста продолжали двигаться в том же темпе. Однако Трим, как любой умеющий читать по губам, видел: заранее подготовленное заклинание Готэк использует для того, чтобы скрыть трехэтажный мат, которым он обкладывает собеседника. Даже такой необычный представитель дворфов, как Готэк, не всегда мог справиться с этой печально известной привычкой своего вида. Спустя пять секунд он отжал кнопку.

– О, примите мои глубочайшие извинения! – Букмекер сделал вид, что произошедшее было случайностью. – Позвольте проявить любопытство, вы же по своему обыкновению участвуете в скоростной гонке?

– Да, разумеется.

– Какой вам был присвоен номер, не подскажете?

– Шестой.

– Премного благодарен. – Готэк кивнул. – Любезнейший, вы не осерчаете, ежели я совершу один чрезвычайно важный, но краткий звонок перед непосредственным возобновлением нашей с вами беседы?

– Прошу вас.

Дворф еще раз поклонился и инициировал связь. Рядом с его ухом раскрылся встроенный под кожу коммуникатор.

– Это вновь я. Постарайтесь как можно быстрее донести послание до госпожи Нишаракты и господина Цыплеуса, только ни в коем случае не дайте об этом знать сэру Глуверу. Передайте мои глубочайшие извинения и скажите, что в расчетах была допущена неточность. В связи с чем нужно делать ставку не на номер три, а на номер шесть. Благодарю. – Кнопка на трости на секунду была нажата и сразу отпущена.

Готэк порой инициировал фиксирование результатов мелких соревнований для богатых и влиятельных персон. Прибыли это ему практически не приносило, зато обеспечивало присутствие на званых вечерах.

– Трим, я без всяких условий готов принять на веру, что вы человек занятой и в сонме ваших невероятных деяний во имя справедливости сложно уследить за делами бренными и житейскими. Я отношусь к этому с восторгом, почтением и трепетом. Но! Не могу не упомянуть, что далеко не впервые я прошу вас уведомлять меня о намерении участвовать в каких-либо состязаниях в стенах нашего города заблаговременно, во избежание недоразумений и конфузов. В качестве альтернативы, не устаю повторять, я готов приложить максимум своих скромных усилий на благо вашего становления в качестве профессионального гонщика. Ежели вы того пожелаете.

– К превеликому сожалению, буду вынужден вновь отказать.

– В таком случае позвольте откланяться. – Сняв цилиндр, Готэк отвесил поклон.

– До свидания. Передавайте наилучшие пожелания семье и мужу. – Трим закончил порядком надоевший ему спектакль и возобновил свой путь.

У дворфов женщин не существовало, поэтому условно «мужские» особи исполняли функции обоих полов. В теории было возможно даже продолжение рода в одиночку, но без манипуляций с помощью маны или специальных препаратов это грозило проблемами с генами, как при инцесте.

Трим прошел отделявшие его от трассы два квартала, миновав центральный рынок и боевую арену. Очередь на сегодняшние гонки вытянулась впечатляющая. Видимо, после разминочной непрофессиональной скоростной гонки должен был состояться крупный заезд с участием популярных звезд.

В Крылатых Гонках существовало три вида заездов.

Полные: одна и та же трасса пролеталась пятнадцать раз подряд. Здесь были важны долговременная сосредоточенность, умение запоминать маршрут и, разумеется, выносливость.

Живые: семь кругов по трассе, которая каждый круг меняла свои очертания. Здесь проверялось умение адаптироваться к изменениям.

И скоростные: всего лишь один проход трассы с непредсказуемым расположением препятствий. Времени изучить путь заранее не давали, а возможность притормозить на опасном участке и нагнать соперников позже предоставлялась редко. Для победы следовало лететь на полной скорости и избегать столкновений, полагаясь лишь на быстроту собственной реакции.

Трим предпочитал участвовать в «живых», ему нравилось следить за изменениями и варьировать подход к прохождению трассы на лету. Правда, он обычно утомлялся к последним двум кругам. Трим привык помогать своему полету маной, а не рассчитывать на воздушные пути, в рамках одного из которых проходила большая часть заезда. Скоростные заезды давались ему легче, но ему не нравилось, когда результат заезда решался так быстро, и весь груз ответственности за успех его полета ложился на эти стремительные несколько минут.