Кровь

Мы вышли в холодную ночь, и Тайрон зашагал к высокой деревянной повозке, в которую уже была впряжена шестерка лошадей. Он собирался нанести визит Хобу и выбрал меня, чтобы я его сопровождал. Конечно, я был польщен, но в то же время волновался и гадал – почему именно я?

Забравшись в повозку, Тайрон взял вожжи, но прежде чем отправиться в путь, повернулся ко мне и спросил:

– Ты знаешь, куда мы отправляемся?

Я кивнул.

– Тебе не обязательно ехать. Если боишься, возвращайся в дом.

– Я не боюсь, – ответил я.

– Это потому, что ты не родился в нашем городе. Тебе было бы страшно, знай ты о Хобе больше. Тебе известно, что он сделал с твоей матерью, но это лишь малая толика того, на что он способен. Я беру тебя с собой для того, чтобы ты понял, против чего выступаешь, – это одна из причин, но есть и другая. Я доверяю тебе. Доверяю так же, как доверял твоему отцу. Никто не должен в одиночку входить в цитадель Хоба, поэтому я хочу, чтобы со мной был человек, на которого я могу положиться.

– Нас могут убить там? – спросил я, показывая на холм.

– Не этой ночью – если ты сохранишь спокойствие и будешь в точности выполнять указания.

– А он послушает? Он отдаст Керна?

– Он может, – мрачно ответил Тайрон. – Но я подозреваю, что бедный Керн уже умирал, когда покидал арену. Мы отправляемся туда не в надежде вернуть Тине тело Керна, хотя я отдал бы за это почти все на свете. Мы отправляемся туда за другим…

– За другим? – повторил я.

– Да, – сурово кивнул Тайрон. – Я надеюсь выкупить душу Керна.

25 Кого ты любишь?

Начать войну легко,

Но некоторые войны не имеют конца.

«Амабрамсум»,

книга мудрости гентхаев

Почти полная луна уже взошла, но сейчас ее скрывал холм, поэтому небо было черным, с холодными и очень далекими брызгами звезд.

Я вновь и вновь мысленно видел, как умирающий Керн поворачивается и в последний раз смотрит вверх, на Тину. Это воспоминание заставило меня сдавленно всхлипнуть, и Тайрон бросил на меня быстрый взгляд, но ничего не сказал. Я постарался выкинуть эту картину из головы и думать только о том, что вижу вокруг.

Постепенно дорога, которая тянулась между деревянными домами, пошла вверх, и лошади замедлили шаг. Я знал, что Тайрон предпочитает быкам лошадей: обычно они двигались быстрее, но, когда подъем становился круче, с трудом налегали на упряжь и по их бокам катился пот. Может, для такого подъема все же лучше подошли бы быки?

Когда мы выехали за пределы Джиндина, дома стали встречаться редко, а те немногие, мимо которых мы проезжали, имели заброшенный, ветхий вид. Зато сегодня ночью на голом темном склоне не было видно кисточек. Где-то впереди, за возвышенностью, поднимались в небо тринадцать шпилей; мы двигались к цитадели, чьи защитные сооружения выходили далеко за пределы ее серых каменных стен.

Думая о том, что ждет нас впереди, я чувствовал и тревогу, и любопытство. Мне хотелось расспросить Тайрона о Хобе, но одно останавливало меня – его странные слова о душе Керна. Я боялся задавать вопросы: вдруг ответы покажут мне другого Тайрона, не того человека, которого я уважал и которым восхищался, а суеверного незнакомца? Как можно выкупить чью-то душу?

Чем выше мы поднимались, тем становилось холодней, а потом откуда ни возьмись вокруг возникли завитки густого тумана, похожие на кольца змей; они стремились окружить нас непроницаемым белым барьером. Мы словно очутились внутри низкого облака – хотя только что я не видел впереди никаких облаков и теплой ночью позднего лета густая белая преграда вряд ли возникла сама собой.

Потом, так же внезапно, туман оказался уже под нами, белым ошейником изгибаясь вокруг холма. Наверху все было омыто лунным светом, а впереди темным чудовищем маячили огромные стены и тринадцать изогнутых шпилей цитадели Хоба.

Тайрон остановил лошадей, отрывисто приказал: – «Принеси мешок!» – и спрыгнул на землю.

К завязанному шнурком мешку с деньгами была прикреплена длинная петля из прочной цепи, и, вынув его из повозки, я повесил мешок на шею. Он был тяжелым, я едва поспевал за Тайроном, который шагал вдоль того, что вскоре оказалось изгибом стены. Будь эта стена не каменной, а деревянной, ее можно было бы принять за внешнюю стену Колеса.

Кое-где в камне чернели небольшие дыры, как раз такого размера, чтобы в них мог протиснуться человек. Я заглянул в пару дыр: похоже, они вели в уходившие круто вниз тоннели, а трава возле лазов была истоптана и перемешана с землей, как будто кисточки часто пользовались этими ходами. В ту ночь, когда три воина-гентхая пришли нам на помощь, я видел, как некоторые кисточки спаслись, ускользнув в такие тоннели.

Мы миновали большие ворота, в которые тогда колотил гентхай, но Тайрон, даже не взглянув на них, продолжал шагать вдоль стены.