Кровь алая

Спикер опустил уголки тонких, плотно сжатых губ, взгляд его метнулся, уперся на мгновение в лицо сыщика, с высот спустился на землю. Гуров молча кивнул, хотел сказать, мол, лучше поздно, чем никогда, промолчал.

– Что же мне теперь прикажете делать, как жить? – спросил спикер, стараясь придать голосу иронические нотки.

– Принять версию самоубийства, преступников мы не обманем, они не поверят, но журналистов успокоим. Оказался в личной охране психически неуравновешенный человек, печально, но ничего не поделаешь, – ответил Гуров. – Работайте, решайте свои проблемы, все как обычно.

Гораев перестал изображать роль высокого государственного деятеля, носовым платком вытер лицо, шумно высморкался:

– Я вроде как подсадная утка?

– Вы человек, попавший в беду, – сдерживая раздражение, ответил Гуров. – Остается решить еще один вопрос. Почему, когда печальная история вроде бы закончилась, сотрудник уголовного розыска не уезжает из вашего имения? Ответ: вас подобные мелочи не интересуют, любопытных просят обращаться к пресс-секретарю или кто у вас там имеется для переговоров с журналистами.

– Понимаю, – неуверенно произнес Гораев, так как давно разучился говорить правду. – Лев Иванович, как вы представляете, кто и с какой целью убивает вокруг меня людей? – В голосе спикера зазвучали простые человеческие нотки.

– Не знаю, Имран Русланович, – ответил Гуров. – Как это ни звучит пошло, но все тайное рано или поздно становится явным.

– Желательно раньше, если позже, то я, видимо, об этом не узнаю, – Гораев сумел улыбнуться. – А мне интересно, я ужасно любопытный.

Впервые сыщик взглянул на спикера с симпатией и искренне, что, кстати, Гурову в последние годы тоже было несвойственно, сказал:

– Пока я гадюшник, образовавшийся вокруг вас, не вычищу, я дело не брошу. Мы будем вынуждены время от времени беседовать. Давайте договоримся… – Гуров перехватил настороженный взгляд спикера, понял, что искренность в данном случае чувство инородное, запнулся и уже из упрямства продолжал: – Если вы хотите у меня что-либо узнать, приглашайте и задавайте вопрос. Мы сегодня около часа потратили на хождения по кругу. Имран Русланович, я знаю, что вы спикер парламента, только мне на это, извините, наплевать. Когда у человека чирей, человек просто снимает штаны и показывает врачу свою задницу, а не пудрит ему час мозги, объясняя, какую королевскую задницу сейчас врач увидит.

Лицо спикера порозовело, он скомкал носовой платок, вытер пот. Гуров, матерясь на свою несдержанность, встал.

– Спокойной ночи! – он кивнул и пошел к дверям.

– Вы хам! – выпалил ему вслед Гораев.

– Согласен, – бросил через плечо Гуров, – зато я умею вскрывать чирей, – и вышел.

…Как Гуров и ожидал, в парке прогуливался полковник Авдеев.

– Что происходит? – спросил он, подходя к Гурову.

– Жизнь, – ответил Гуров. – Ты где находился, когда это произошло?

– Меня уже допросили.

– Я только спрашиваю.

– Перекусывал, кофе пил, у меня чистое алиби, которое подтверждают три свидетеля. Такой ответ устраивает? – Авдеев смотрел вызывающе.

– Не кипятись, Николай, – миролюбиво сказал Гуров, взял Авдеева под руку, пошел по аллее. – Знаешь, стопроцентное алиби обычно имеют только преступники. Но тебя это не касается. Я знаю, ты не мог убить.

– Спасибо.

– Не за что, – Гуров подтолкнул Авдеева на скамью, сел сам, закурил. – Вот так, господин полковник, ходили втроем, остались лишь двое. Спрашивается, кто следующий? Ты или я?

– Ты несешь чушь. Ни ты, ни тем более я никому не мешаем.

– Илья, мне кажется, тоже не мешал, однако убили.

После паузы Авдеев сказал:

– Не хотел говорить, боялся, засмеешь. Самоубийство очевидное, а я не верю. Илья был честный парень, он не мог.

– А ты, Николай, честный? Ты постоянно врешь, и в малом и в большом, просто патология. Я понимаю, ты офицер, обязан выполнять приказы. У твоего начальства свои цели, ты лишь исполнитель, точнее – осведомитель. Ведь другого задания у тебя нет, верно? Ты обязан сообщать о всех событиях, разговорах, обо всем, что здесь услышишь, увидишь, не так ли? Николай, ты полковник, господин полковник, неужели тебе не стыдно?

– Стыдно? – переспросил Авдеев. – Я ничего плохого не делаю, – словно обиженный ребенок, оправдывался он и шмыгнул носом.

Гуров пытался превратить Авдеева в союзника, увидел, как он раскис, никуда не годится, довериться ему даже в малом – сплошное безумие.

– Тебе лучше отсюда уматывать, Николай. Симулируй болезнь, к примеру, приступ радикулита, ни один врач не разберет. – Гуров встал и зашагал по аллее к своей квартире.

Он набрал номер Орлова, коротко сообщил о происшедших событиях, своих выводах.

– Все? – недовольно спросил Орлов. – Мне уже звонили, предложили тебя отозвать. Но раз ты считаешь, что завтра во второй половине дня у тебя будут доказательства, то ты большой и умный, действуй по своему усмотрению, свяжись с Петровкой, Крячко ждет твоего звонка.

– Спокойной ночи, Петр. – Гуров разъединился, набрал номер Крячко, услышав ответ, шутливо доложил: – Здравия желаю, господин подполковник, я здесь и весь внимание.