Кровь алая

– Задержка произошла по моей вине, туповат маленько. Когда в доме воруют, двери не ломают, в форточки не лазают, даже молодой опер не станет интересоваться, кто да когда в дом приходил. Опер-стригунок знает – ворует кто-то свой, из членов семьи. А я ломал эту дурацкую башку! – Сыщик для наглядности постучал по голове. – Кто да кто? И каким образом? Убивают в закрытой охраняемой зоне! Кто? Да свои же и убивают! Первый выстрел произвел профессионал, ежику ясно. Кто из окружающих спикера мастер по стрельбе? Я задал этот вопрос начальнику охраны Егорову и полковнику Авдееву. Говорю им: ваши коллеги, прежде чем принять человека на работу, десятки раз его перепроверили, на каждого личное дело завели. Кто стрельбой увлекался, проверьте. Они только руками разводят – нет такого, каждый проверен досконально. И я поверил, видно, умом двинулся. Тут же убивают Илью Егорова. Участником заговора он был или его втемную использовали, сейчас сказать не могу, следствие покажет. Тут у меня в голове немного прояснилось, я в полковника Авдеева уперся. Вижу, ломается человек прямо на глазах, не к месту о полиомиелите заговорил. Тогда я вас, Иван Сергеевич, в этом кабинете кстати, попросил проверить, не болен ли кто из родственников Авдеева этой страшной болезнью. И вы мне сообщили, что верно, сестра больна, ездила за границу лечиться.

– Все верно, – согласился Гранин. – Я установку заказал, она у меня имеется.

– Не сомневаюсь, бумажка в наличии, только сестра Авдеева больна несерьезно и никуда лечиться не ездила. Но данный факт я слишком поздно установил. Авдеев раскаяние разыграл, пьянку изобразил, каяться начал, мол, позволил некоему меценату оплатить лечение любимой сестры и запутался. Я посочувствовал, признаюсь, частично поверил, уж больно натурально признание звучало. Очень интересно на вашу установку взглянуть, особенно интересно встретиться с ее исполнителем. Отвлекаюсь, это пусть прокуратура занимается. Ну, чтобы я особенно полковником Авдеевым не занимался, его, как и положено, убили. Работа, надо сказать, не столяра, не плотника даже, просто дровосека. У любого недоумка, даже у меня, в голове в конце концов проясняется. И тут я понял, что веду борьбу не с кем иным, как с вашей конторой, Иван Сергеевич, и вашей агентурой. И значит, ничему верить нельзя, надо обитателей фазенды проверять самостоятельно. Я выбрал из обслуживающего персонала трех человек и поручил их проверить. Если человек увлекается стрельбой, то близкие обязательно об этом должны знать.

– Мне надо выйти на минуточку, – Гранин поднялся, взглянул на стоявшего у двери Крячко, возмутился: – Я задержан? На каком основании? Мне в туалет необходимо, пусть проводят.

– Ты не только подонок, но еще и абсолютный кретин! – сорвался Орлов. – Ты выйдешь из моего кабинета только в наручниках! А если тебя от страха приперло, мочись в штаны, ты уже обосрался, можно валить до кучи!

– Я буду жаловаться! – воскликнул Гранин.

Услышать подобное от полковника службы безопасности было так смешно, что оперативники не выдержали. Гуров улыбнулся, Светлов хихикнул, а Крячко расхохотался во все горло.

– Лева, твои байки никому не нужны, – Орлову надоело катать карандаш, и генерал его сломал. – Но мы понимаем, ты мучился, терпел, тебе необходимо высказаться, потому валяй, только покороче.

– Ну спасибо, господин генерал, – ответил Гуров.

Реплика Орлова тоже являлась домашней заготовкой. Рассказ Гурова был действительно не нужен, но с доказательствами дело обстояло неважно, гэбиста требовалось психологически дожать, Гуров этим и занимался.

– Ты, полковник, понял, что я начну копать, я догадался о твоей сообразительности, но решил, раньше часов четырех ваш бюрократический механизм не сработает. Я ошибся, и Бориса Вакурова убили. Мы составили маршрут его передвижения по адресам и тут же определили, что парня убили после его встречи с матерью Эрика Класа, прислужника спикера и, уверен, вашего агента. Пять лет назад он застрелил человека, вы вытащили его из тюрьмы, завербовали. Когда профессор Имран Русланович Гораев поднялся по политической лестнице, вы внедрили своего агента в окружение спикера. Я его понял, он человек незлопамятный, душевный, узнает правду – сразу вас простит.

Гранин побледнел, еле выговорил:

– Если докажете.

– А чего доказывать? Эрик Клас, которого матушка любовно Гариком зовет, мастер спорта по стрельбе из пистолета, факт установленный. Что несколько лет назад он убил человека, доказать несложно, стоит дело из архива поднять. Что ваша служба все скрыла и парня завербовали… Ладно, разберемся, дело техники. А когда мы парня арестуем, он боевую стойку займет и молчать станет… Сергеич, не прикидывайся дурее, чем ты есть на самом деле.

– Я лично никакого Эрика Класа не знаю, и он меня лишь в резиденции спикера видел. – В голосе гэбиста слышалась уверенность.