Кровь Асахейма

— Мы подождем, — сказал Гуннлаугур, внимательно следя за разбушевавшимся братом. — Он еще может…

— Что ты наделал? — перебил его Ингвар. — Почему он сражался с колдуном в одиночку?

Гуннлаугур подавил вспышку гнева. На лице Ингвара явно читалось обвинение. Это провоцировало Волчьего Гвардейца на ответ, но он понимал причину происходящего.

— Следи за собой, — предупредил он, цедя слова на низкой рычащей ноте. — Тебя там не было.

Ингвар расхохотался в голос, но это был горький смех.

— Нет, не было! Ты об этом позаботился. Почему, веранги? Почему ты так боялся взять меня с собой? Чтобы я снова не указал на твои ошибки?

Все в помещении взорвалось в вихре движения. Ольгейр оказался в центре и развел руки в стороны, пытаясь успокоить остальных. Вальтир пробормотал что-то невнятное, мрачно глядя на Ингвара. Хафлои попытался заговорить, но пересохшее горло его подвело.

Гуннлаугур бросился в сторону Ингвара. Самообладание Волчьего Гвардейца висело на волоске. Он чувствовал, как учащается пульс, а кровь яростно стучит в висках.

— Ни слова больше, Гирфалькон, — приказал он, глядя на брата с угрозой. — Если тебе дорога твоя шкура, не говори больше ни слова.

— Не в этот раз! — закричал Ингвар, вытаращив глаза. — Раньше я держал язык за зубами. Я дважды просто промолчал, но больше этому не бывать.

Гирфалькон стряхнул руки Ольгейра, который пытался его удержать, и встал прямо перед Гуннлаугуром.

— Ты знал, что в этой колонне что-то прячется, — говорил он, сверкая глазами. — Ты знал это! Но ты все равно пошел туда, ведомый жаждой славы, которая тебе так нужна.

Гуннлаугур чувствовал, что теряет контроль. Ингвара лихорадило, и его слова жалили Волчьего Гвардейца, словно кинжалы.

— Провались ты в Хель, Раскалыватель Черепов! — Ингвар был в гневе. — Ты убил его. Теперь ты доволен? Это уняло твою жажду крови?

Ингвар подошел вплотную. Так близко, что слюна, срывавшаяся с его губ, когда он выкрикивал свои обвинения, попала Гуннлаугуру в глаза.

— Ты убил его, глупец!

Плотину прорвало.

Гуннлаугур бросился на Ингвара, проигнорировав попытку Вальтира удержать его. Волчий Гвардеец метнулся вперед и изо всех сил двинул боевого брата в лоб.

— Ты этого хочешь?! — взревел Гуннлаугур, нанося удар левой рукой. Он жестко попал в цель, отбросив Ингвара назад, заставив его покачнуться. — Хочешь, чтобы я уничтожил тебя?

Гирфалькон врезался в тележку с медицинскими инструментами. Они разлетелись по полу и звенели, пока он пятился, пытаясь восстановить равновесие. Гуннлаугур двинулся следом, размахивая кулаками и целя в голову.

Ингвар ответил на удар, пригнувшись и широко разведя руки, он смог схватить корпус соперника. Ему удалось прервать импульс Волчьего Гвардейца и даже почти оторвать того от пола.

Они откатились обратно, сцепившись, снося и отбрасывая к стенам оборудование. Гуннлаугур вывернулся из захвата и отшвырнул противника от себя. Ингвар грузно врезался в дальнюю стену апотекариона, разбив при ударе каменную облицовку. Он сплюнул кровью.

Не давая Волчьему Гвардейцу приблизиться, Ингвар набросился на него с кулаками. Они обменялись градом могучих ударов, каждый из которых ударял в цель с силой отбойного молотка. Ингвар был быстрее, и два его яростных удара справа попали в противника, но Гуннлаугур дрался как одержимый, в его глазах пылала мрачная ярость.

Он с хрустом впечатал кулак в лицо Ингвара, отбросив его к стене. Волчий Гвардеец напирал, нанося безумные удары и выкрикивая ругательства.

К тому моменту, как Ольгейр и Вальтир смогли их растащить, оба космодесантника тяжело дышали и были залиты кровью. На лбу Гуннлаугура красовалась длинная ссадина, а по бороде стекали красные струйки. Лицо Ингвара отекло и приобрело пурпурный оттенок, губы были разбиты, один глаз наполовину заплыл.

На какой-то миг они замерли, сверля друг друга взглядом и пытаясь отдышаться. Гуннлаугур чувствовал, как весь его организм пылает от переполнявшей его энергии и требует, чтобы воин вернулся в драку. Вены на горле пульсировали. Кулаки были крепко сжаты, и ему до боли хотелось снова пустить их в ход.

Хафлои сидел с отвисшей челюстью и не мог поверить в то, что только что увидел. Вальтир, казалось, устал от всего этого. Ольгейр выглядел обеспокоенным.

И только Ёрундур не двигался с места. Его кислый смех нарушил повисшую тишину.

— Свершилось наконец-то, — сухо произнес он. — Уж лучше сейчас, чем когда стены заполыхают. Ну что, все? Можем двигаться дальше?

Ни у кого не было желания отвечать. Гуннлаугур по-прежнему стоял в стойке, с поднятыми кулаками и кипящей кровью. Он выпустил свою ярость, и это было приятно. Она копилась внутри много дней, отравляла его и влияла на все его действия.

Ингвар получил хорошую взбучку — рукопашные драки никогда не были его сильной стороной. Он был по-прежнему зол и смотрел на своего командира, но теперь что-то еще пряталось под этими неподвижными чертами.

Возможно, стыд. Или печаль.

Волк бросил короткий взгляд на стол, где лежал неподвижный Бальдр, и в нем как будто что-то переломилось.

Его плечи повисли.

— Брат, я… — начал Гирфалькон.