Кровь Бога. Книга 2 (СИ)

Позади раздается треск электричества, Йоран не может схватить орб из-за «Треугольной закупорки». Эта разновидность барьера активизировалась только при приближении однокурсника. Её легко снять, но условием снятия является участие трех человек сразу. Им ни за что не победить таким образом. Элизабет так и не вошла на площадку и помогать точно не будет.

— Йоран, бесполезно. — Громко говорит Сареф.

— Я уже понял. Мы сдаемся. — Махнул рукой студент из рода Тискарусов. Над их головами тут же загораются красные шары. Из команд чужой академии раздается смех и освистывания. Вампир по этому поводу ничего не почувствовал, кроме облегчения, сейчас ой как не хочется бередить ментальный барьер в сознании. А вот Йоран явно недоволен исходом, это видно по нервному покусыванию губы.

Команда Месскроуна без труда снимает барьер и забирает орб. В этот момент состязание завершается. Троица студентов из Фернант Окула стоит поодаль и смотрит на ликующих оппонентов. В этот момент к ним подходит принц Фрад, вошедший в лабиринт в команде младшего курса Месскроуна.

— Не переживайте, это просто состязание. Участие ведь тоже важно? — Принц с довольным видом смотрит на Йорана и Элизабет, Сарефа будто предпочитает не замечать.

— Вы правы, ваше высочество. Поражения тоже дают ценный опыт. — Дипломатично откликается Йоран.

— Угу, угу. Кстати, Элиз, ты молодец. Встретимся вечером. — Принц разворачивается и уходит к своим.

Теперь Сареф понимает, почему Элизабет отказалась помогать. «Будущий муж заранее запретил мешать своей команде?», — Хмыкает про себя вампир. «Ничего удивительного, что Элизабет не выступила против него. Из нас троих ей должно быть обиднее всех».

— Ну, давайте возвращаться. Думаю, можем рассчитывать на второе место. — Йоран беззаботно направляется к выходу. Он точно быстрее Сарефа должен был понять мотивы Элизабет, так как крутится в этих кругах с рождения.

В прошлой жизни женщины в обществе были эмансипированы, так что такое могло бы посчитаться странностью. Не дикостью, патриархальные устои все равно были довольно сильны, но просто странностью и больше следствием слабохарактерности.

Девушка молча направляется за Йораном, на трибунах не задерживается, а сразу уходит в общежитие. Здесь Сарефу помочь ей нечем. У выхода с трибун юноша замечает мантию мэтра Вильгельма, поэтому быстро нагоняет.

— Учитель, вы уже отлучились? — Сареф знает, насколько некромант не любит общаться с неинтересными для него людьми. Многие уже привыкли, что мэтр Вильгельм может под разными предлогами покинуть банкет или совещание в первые же минуты.

— Разумеется. Сбежал, как только вы закончили. Мне досталось место рядом с ректором Месскроуна. Редкостный имбецил и хвастун. — Подтверждает догадку маг. — На тебя наложили проклятье нерешительности?

— А?

— Б. Ты же даже не старался.

— Вот вы о чем, наставник. Я просто посчитал это нецелесообразным. — Поясняет Сареф.

— Сложно быть слишком сильным, да? — В голове чародея слышен сарказм.

— Нет, дело не в этом. Не хочу привлекать к себе много внимания. Не хочу давать о себе много информации. И не хочу сильнее нарушать тишину в сознании, ведь в прошлом рейде пришлось ослабить поводок.

— Что же, абсолютно верный подход. Власть завоевывается умом, а не силой. Посмотрим, как у тебя получится выехать на первое место в личном зачете без задействования своих сильных сторон…

— Мэтр, а что это был за шар в лабиринте? И зачем этот дождь?

— Не поверишь, именно этим хвастался ректор Месскроуна. Приобрел красивую перделку и уговорил всех выставить как главную цель в лабиринте. Увы, тренировками в магии не избавить человека от пороков…

— Кстати, мэтр. В лабиринте я ментально нащупал такое, чего там быть не должно. — Перебивает Сареф.

— На что это было похоже? — Интересуется чародей.

— На предупреждение о неминуемой гибели, если подойти слишком близко. — Рассказывает юноша о замеченной ментальной «стене в крови».

Глава 12

Солнце садится за горизонтом, бросая последние лучи на долину смерти. Здесь уже тысячу лет не растут даже сорняки, постоянно безветренная погода и ядовитые испарения из разломов в земле. Но примечательна долина не природными условиями, а огромной черной башней в самом центре.

Никто не скажет, как давно она здесь. Никто никогда не видел в ней дверей или окон. Никто не слышал имени владельца или замысла строителя. Никто никогда уже не узнает, даже смотрящий на неё является здесь пришлым и лишь использует образ Мхтаранг Окула для личных целей.

Стоит пересечь долину, как уже удается рассмотреть массивные цепи, опутывающие башню. Они кажутся несокрушимыми, толщиной с бревно: такова сила того, кто первоначально воздвиг барьер. Но видно, что возле башни лежат упавшие звенья. Некоторые цепи разорваны. Другие будто подточила невероятная коррозия. С части цепей бесконечно срываются вязкие алые капли.