Кровь Богини

Выйдя из себя, Мария грубо растолкала очередь из мужчин в синих костюмах Третьей канцелярии и нагнала База у центральной лестницы. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: наверху сидят важные руководители. Ступени из нежно-кремового камня, укрытые красной ковровой дорожкой, закругленные гладкие перила с золотым орнаментом, а над каждым пролетом – герб Конкордата в виде Ока веры. Маша опасалась даже смотреть на эту величественную лестницу, не то что подниматься. Баз махнул ей рукой и решительно устремился наверх.

«Совсем размякла», – ругала себя девушка.

Подниматься пришлось на последний этаж. Мария пыталась сосчитать, сколько они минули лестничных пролетов, чтобы отвлечься от переживаний. В свое время ей довелось подняться на вершину бесконечно высокой башни Хлада. В доме старого Бога она лишилась учителя-мхаграя и едва не погибла сама. Но сейчас она шла, словно в бреду, вялая и поникшая, снедаемая тревогой и волнением. Баз остановился посреди просторного помещения, в котором встречались два коридора, что уходили вдаль по обе руки. От неожиданности Маша врезалась в наставника и испуганно округлила глаза.

– Мария, – взяв девушку за плечи, негромко сказал Баз, опасаясь нарушить величественный покой этих залов, – ты должна взять себя в руки. Нам предстоит серьезный разговор с советником Хоффманом. После же мы займемся твоей проблемой. Сегодня будет долгий день.

– Я справлюсь, – кивнула Маша. – Давай покончим с этим скорее.

Потрепав подругу по плечу, Баз прошел по коридору и остановился у высоких лакированных дверей. Рядом на стене висела золотая табличка с надписью: «Руководитель Собственной Ее Королевского Величества Шестой канцелярии, тайный советник герр Хорст фон Хоффман».

– Поди-выговори все это, – покачала головой Маша.

– Когда зайдем, – покосился на нее Баз, – молчи! Говорить буду я. Отвечай только тогда, когда он тебя о чем-то спросит.

– Хорошо-хорошо, – фыркнула девушка, – идем уже!

В богато обставленной приемной их встретил секретарь – сухопарый длинноносый мужчина в полукруглых очках. После короткого разговора о цели визита он надолго скрылся за дверями, ведущими в кабинет советника. В ожидании приглашения Маша развалилась в мягком, как царская перина, кожаном кресле и взяла со стоящего рядом круглого столика стакан из чистого, как слеза, хрусталя. Повертев его в руках, изучая гравировку из сложных узоров, она плеснула в него немного вина из такого же вычурного графина. Осушив сосуд одним глотком, Мария расслабилась и откинулась на спинку кресла, отдаваясь в объятия дремы. Ей было уже безразличны треволнения и беды, она слишком измоталась.

Баз не разделял ее спокойствия, хотя все утро казался сдержанным и хладнокровным. Он мерил приемную быстрым шагом и посматривал то на двери кабинета, то на спящую подругу. К нему начинало приходить осознание всей серьезности их положения. Тайна, которой поделилась Мария, оказалась непомерно тяжелой. Баз не представлял, как хрупкая девушка может справляться со всем этим.

Наконец двери кабинета распахнулись.

– Господин де Амрэ. Мария, – задрав нос, воззвал секретарь. – Герр Хоффман ожидает вас.

Баз растормошил Машу и поправил, как смог, мятый камзол. Девушка последовала его примеру и пригладила растрепанные волосы. Кивнув друг другу, они вошли в просторный кабинет советника. Мария ожидала увидеть более богатое убранство, хотя и бедным назвать его язык не поворачивался. В помещение, пожалуй, вошел бы весь дом мадам Клетус, и еще бы осталось место. Выкрашенные в золотой цвет обои, без узоров и рисунков, ближе к полу плавно сменялись белокаменными панелями. Всю правую сторону занимали огромные окна с балкончиками, откуда наверняка открывался прекрасный вид на парк. С других стен со своих портретов на пришельцев бросали грозные и надменные взгляды лица старых монархов и аристократов. По центру кабинета располагался длинный прямоугольный стол из темного дерева. Вокруг него выстроились ряды одинаковых мягких стульев.

«Видимо, здесь и собирается все руководство Шестой канцелярии на совещания, – подумала Маша, разглядывая кабинет. – Именно отсюда они потом выходят, злые как побитые собаки и срываются на остальных».

В дальнем конце стола, перпендикулярно ему, расположился еще один, длинный и внушительный. За ним и сидел советник, который строчил что-то пером на бумаге. Возле него возвышались целые стопки докладов и отчетов о проделанной за утро работе. Еще больше листов были свалены прямо на полу и разлетелись в разные стороны,.

– Присаживайтесь, – сухо бросил им герр Хоффман.