Кровь богов

Пятна пота проступили на тунике Гая Октавиана, а на удилах его коня Атрея появилась пена. Однако его приказы прозвучали ясно и четко, и вслед за Фидолием Виспансий Агриппа и Меценат направились к дому, чтобы собрать вещи.

– Ты не упомянул про болезнь, которая поразила его вчера вечером, – прошептал Агриппа.

Цильний повернулся к нему:

– Этого не было. А если было, он сам должен сказать нам об этом.

У дома патриций спешился и накинул поводья на столб, прежде чем войти и переодеться. Агриппа наблюдал за ним, но, только оставшись один, позволил себе улыбнуться. Он любил обоих друзей и этим удивлял сам себя, потому что обычно очень трудно сходился с людьми. Но как можно было их не любить? Ведь даже Меценат, при всем его цинизме, собрался скакать на коне с голым задом, решив, что Октавиану угрожает опасность.

Агриппа глубоко вдохнул греческий воздух и медленно выдохнул. Он ценил римский порядок, стабильность и предсказуемость армейской жизни. В детстве и юности ему довелось побывать в десятках различных городов, наблюдая, как отец заключал тысячи сделок. Флот спас его от скуки и подарил ему место, где он стал частью чего-то большого и нужного. Разговор о разразившемся хаосе безмерно его встревожил. Он надеялся, что Меценат ошибался, но в достаточной мере разбирался в ситуации, чтобы опасаться, что его высокородный друг правильно предсказал будущее. Божественный Юлий ушел, и тысячи мелких людишек теперь бросятся заполнять оставленную им брешь. Агриппа понимал, что может стать свидетелем ужасного, увидеть, как Республику рвут на части такие, как его отец, готовые на все ради сиюминутной выгоды. Он спрыгнул на землю и повел могучими плечами, чувствуя, как хрустит шея. В такие времена человек должен выбирать друзей с осторожностью, или его снесет потоком событий.

Услышав, как Меценат отдает в доме приказы, он улыбнулся, цепляя поводья за столб, и вошел в дом. По крайней мере, пока его несло к Брундизию.

* * *

Марк Брут оглядывал город, подсвеченный пожарами. Желтые и красные сполохи напоминали болезнь, разъедающую здоровую кожу и распространяющуюся слишком быстро, чтобы взять ее под контроль. Через окно в маленькую комнатку вливался теплый ветерок, но и он не радовал. Дом находился в парфюмерном районе к востоку от Форума, в миле от него. Три этажа высоко поднимались над землей, но Брут чувствовал запах уничтожения, которым Рим пропитался за три дня. Аромат душистых масел смешивался с запахом мокрого пепла, и Марку хотелось принять ванну, чтобы избавиться от этого запаха. Его тошнило от дыма и криков далеких стычек. Как только темнота окутывала город, погромщиков на улицах прибавлялось. Те, кто забаррикадировался в домах вместе с охраной, могли умереть от голода. Бедняки, как обычно, страдали большие других. Они гораздо чаще становились жертвами банд, в сравнении с теми, кто мог дать отпор.

Где-то поблизости проходил армейский отряд. Звук их шагов Брут отличал от любого другого. Легионы на Марсовом поле не взбунтовались, во всяком случае пока. Сенат торопливо издал указы о введении войск в город. Два легиона прибыли, но им пришлось шаг за шагом очищать улицы от разъяренных толп. Марк Брут потер предплечье, в которое этим днем угодил брошенный кем-то кусок черепицы. Его охраняла целая центурия, но, когда они шли к его дому на Квиринальском холме, с крыш на них посыпался град камней и осколков. Интересно, думал Марк, его специально поджидали или просто теперь ему уже нигде не найти безопасного места?

От этого воспоминания у него сжались кулаки. На узких улицах можно победить целую центурию. В сенат поступали донесения о том, что на солдат нападали со всех сторон, что их забрасывали камнями с крыш, а в одном месте их облили маслом, подожгли, и люди сгорели заживо.

Под градом камней и черепицы генерал отдал приказ свернуть на боковую улицу. Они ушли, чтобы тут же вернуться по параллельным улицам, выбить двери и отрезать нападавшим пути отхода. Он помнил насмешливые крики и лица тех, кто с крыш наблюдал за каждым их шагом. И когда его люди добрались до домов, на которых сидели бунтовщики, то никого не нашли. Только участки выломанной черепицы и оскорбительные надписи напоминали о недавнем присутствии бунтовщиков. Брут отказался от попыток добраться до своего дома и вернулся в безопасный район, где улицы патрулировали тысячи легионеров.

– Я думаю, что ситуация ухудшается, хотя с Марсова поля прибывают все новые люди. – Голос старого Кассия вернул Марка в настоящее. Как и он, сенатор смотрел на город.

– Долго это продолжаться не может. – Марк Брут раздраженно махнул рукой.

Третий мужчина, находившийся в комнате, поднялся, чтобы наполнить чашу густым красным вином. Двое других повернулись на звук, и Луций Пелла приподнял седые брови в молчаливом вопросе. Кассий покачал головой. Брут кивнул, и Пелла наполнил вторую чашу.