Кровь богов

Расстояние между первыми боевыми линиями сократилось до трехсот шагов, но легионы Марка Антония стояли на месте. Теперь уже обе стороны могли видеть сигналы, которые поднимались рядом с римскими орлами. Октавиан гадал, как отреагируют легионеры Антония, осознав, что к ним приближается Четвертый Железный, солдат которого они отлично знали по Брундизию. Многие ли понимали, что в битве они противостоят Цезарю? Видя наступающие на них легионы, люди Марка были вынуждены сражаться. Однако наследник Цезаря, со своей стороны, мог бы остановиться и показаться им, а может, даже послать гонца и потребовать сдаться.

Октавиан посмотрел направо: нет ли какой реакции от консулов? Но те не отдавали никаких новых приказов. Молодой человек прикусил губу, чувствуя, как тяжелеет его мочевой пузырь. Марк Антоний не хотел, чтобы его люди удалялись от горного прохода. Он расположил их так, чтобы иметь возможность отступить. Будь у Октавиана право отдавать приказы, он бы, исходя из этого предположения, послал тысячу людей в обход, грозя перекрыть путь к отступлению, и заставил бы Марка отреагировать. Но консулы лишь наступали по прямой, сокращая зазор между передними линиями.

Когда он сузился до ста шагов, горны зазвучали с обеих сторон и стрелы луков-скорпионов полетели так быстро, что человеческий глаз не успевал их разглядеть. Они пробивали ряды легионеров, и люди гибли, так и не узнав, что же их убило. Наступающим не оставалось ничего другого, как ускорить шаг, чтобы успеть вступить в рукопашный бой до того, как скорпионы успеют перезарядить. Октавиан пнул лошадь пятками, чтобы она перешла на рысь. Его примеру последовали Агриппа, Меценат и весь выстроившийся ромбом отряд, в задачу которого входила охрана старшего офицера, находящегося в центре ромба. Лошадь выделяла его среди остальных, точно так же как другие кони выделяли легатов и трибунов всех восьми легионов, но ход боя Гай Октавиан, как и они, мог контролировать, только находясь выше уровня земли. Легионеры бежали легко, низко держа тяжелые копья и готовясь к стычке по линии фронта, растянувшейся более чем на милю.

Когда начался бой, Октавиану пришлось собрать волю в кулак, чтобы не отпрянуть назад. С обеих сторон тысячи людей громко выдохнули, отправив по копью в полет и тут же переложив второе копье из левой руки в правую. Мало кто из них мог рассчитать полет копья, но они полагались скорее на скорость и силу, чем на точность, чтобы внести сумятицу в ряды противника. Некоторые копья упали на расчеты луков-скорпионов, пригвождая их к земле, и эти люди, крича, умирали, словно нанизанные на булавки жуки.

Октавиан Фурин поднял щит, когда воздух перед ним наполнился черными копьями. Больше всего хотелось пригнуться и закрыться щитом, но такого он позволить себе не мог: знал, что потом солдаты будут смотреть на него с презрением. Оставалось только сидеть прямо и держать щит наготове, чтобы отражать копья, летевшие в него и в лошадь. Грудь животного частично закрывала бронзовая пластина, однако оно все равно оставалось уязвимым. Если бы рукопашная достигла линии Октавиана, удар могли нанести снизу, целясь в живот и по ногам коня.

Во всех линиях легионеры поднимали щиты, прикрываясь от града дерева и железа. Шипение рассекаемого воздуха сменилось грохотом и криками боли с обеих сторон.

Октавиан отбил копье, падавшее чуть ли не вертикально. Оно вращалось с безумной скоростью, но он сумел его отбить, и оно упало на шагающего рядом легионера, который выругался и поднял голову. Преемник Цезаря не отреагировал, потому что в тот момент наклонился вперед, чтобы щитом отразить другое копье, летящее в шею его лошади. Оно упало на землю, но в воздух уже поднялась вторая волна копий.

Долгое время Октавиану казалось, что копья летят только в него. Он потел, отбиваясь от них щитом и мечом. Одно копье пролетело между его щитом и голым бедром, угодив в человека, который шел сзади. Тот упал на колени и повалился на землю, но новый Цезарь этого, конечно, не видел. Все это время легионы консулов шли вперед, и с обеих сторон воины выхватили мечи после того, как выпустили по третьему копью. Эти люди гордились своим оружием и выучкой, а когда армии встретились, первые ряды использовали щиты как тараны, одновременно нанося удары мечом.

С обеих сторон первые две линии составляли ветераны. Каждый из них закрывал щитом человека, шедшего слева, и вонзал меч во все, что попадалось на глаза. Октавиан увидел, как два легионера из его охраны упали под ударами мечей, пробивших броню. Охранявший его ромб разворачивало, расстояние между ним и противником сокращалось. Лошадь фыркала, вскидывала голову, лягалась.