Кровь богов

Холодный ветер ужаса взъерошил волосы, сделав их похожими на вечно растрёпанные кудри братьев, недобро смотревших на «пришельца» и готовых в любой момент броситься в бой. В синих глазах не было страха, и я невольно залюбовался ими, всегда казавшимися такими легкомысленными и беспечными насмешниками, а сейчас вставшими на мою защиту. Отец был обманчиво спокоен, тётя Берта насмешливо кривила губы ― никто из них не собирался сдаваться.

И тогда я встал из-за стола, произнеся негромким, «покорным» голосом:

– Я добровольно ухожу с тобой, Посланник. Помни, ты обещал не трогать мою семью.

Воин довольно расхохотался: он не скрывал презрения к трусу, даже не попытавшемуся себя защитить. Мне оставалось лишь надеяться на понимание побледневшего отца, которому успел легонько подмигнуть, и сообразительность Джо и Дэна, не отводивших глаз от моих скрещенных за спиной пальцев.

Посланник протянул руку, и, повинуясь его силе, моё тело, оторвавшись от пола, замерло рядом. Почувствовав, как под кроссовками вместе с тарелкой хрустнуло жаркое, виновато посмотрел на тётю, шепнув одними губами:

– Прости, ― и получил на прощание её добрую улыбку.

Словно скоростной лифт помчал нас в неизвестность, но мне хватило и короткого мига, чтобы магией переместить меч из руки несомненно храброго, но слишком уж самоуверенного небожителя в свою ладонь, со всей силы вонзив остриё в зазор между его доспехами. Кстати, я мог бы и не напрягаться, этот божественный клинок резал плоть словно бумагу…

Кровь брызнула в лицо, залив новую рубашку, и, облизав испачканные губы, я заставил себя глотнуть этой солёной влаги.

– Вот оно, боевое крещение, ― подумал, перешагивая через тело поверженного противника и вступая в полутёмный зал, где меня уже ждали. Крепко сжав меч похолодевшей рукой, вздохнул, и, позволив гневу утопить себя в обрадованной тьме, шагнул вперёд…

Когда я пришёл в себя, понял, что стою дома посреди гостиной, всё ещё сжимая в руке окровавленный меч, и испуганно таращусь на родных. Кажется, с моего похищения прошло совсем мало времени, потому что они по-прежнему сидели за столом: братья, склонив друг к другу головы, что-то тихо, но оживлённо обсуждали. Отец с обречённым выражением лица обнимал сестру, всхлипывающую на его плече, и пытавшуюся стереть кружевным платком потёки туши на бледных щеках.

Моё появление заметили не сразу, для этого пришлось громко и отчётливо покашлять. И как только все с ужасом посмотрели в мою сторону, я, быстро оценив свой неприглядный окровавленный вид, глядя на отца, жалобно заныл. Обычно после очередной драки в школе прибегал к этому проверенному временем трюку, и всегда срабатывало:

– Па! Я тут совсем ни при чём, они первые начали. Сами виноваты… Кто просил их портить День рождения? А ещё угрожать моей семье, разве можно им такое спускать? Па, ты не сердишься? Ну скажи хоть что-нибудь…

Закончить этот спектакль я не успел, потому что чуть не задохнулся в его крепких объятиях. Отец всё повторял:

– Ты жив, мой мальчик, жив… ― словно не мог поверить в чудо, братья радостно хлопали по спине, одобрительно хмыкая:

– Ну ты крут, вот это дело!

А тётя Берта ничего не говорила, только улыбалась, ещё больше размазывая тушь по лицу.

Я от такой встречи сам пару раз растроганно шмыгнул носом, но когда Джо потянул загребущие лапы к мечу в моей руке, быстро спрятал его в ножны, которые, похоже, стянул у старого вояки. Этот эпизод почему-то совсем не отложился в моей памяти. Впрочем, как и то, что же произошло в том месте.

– Не трогай клинок, Джо. Это теперь моё. Он очень опасен, поверь… ― я почувствовал, что краснею.

Но, к удивлению, насмешник-брат не стал спорить или подшучивать. Впервые он смотрел на «младшего» с уважением, и это было очень приятно. И тут вмешалась тётя Берта:

– Ну хватит болтать о глупостях. Пора, наконец, попробовать мой фирменный пирог. Я ― на кухню, а ты, Генри ― марш в ванную умываться и не забудь переодеться, а то вид у тебя ― будто кое-кто только что вернулся со скотобойни…

После этих слов все сразу притихли и уставились на меня так, словно лишь сейчас поняли, что я натворил. Тётя снова закусила губу, Джо ухмыльнулся, разливая пиво по большим кружкам, чокнулся с Дэни и, посмотрев в мою сторону, сказал:

– За тебя, малыш!

Тётя Берта перестала хмуриться и, гордо задрав нос, подтолкнула меня к ванной комнате, отец же тяжело вздохнул.

– Что сделано, то сделано, ничего теперь не изменишь. Пусть случившееся послужит тебе уроком: надо учиться контролировать свой гнев и больше заниматься магией. Вот ответь, зачем талантливому магу меч?

Я почесал в затылке и ласково посмотрел на зажатое в руке «орудие преступления»:

– Ну не скажи, па! Хороший клинок ещё никому не мешал, ― но, увидев, как он нахмурился, решил выкрутиться, ― ты, конечно, прав. Я уже сделал для себя некоторые выводы…

Отец ухмыльнулся, совсем как Джо:

– Какие, например?

Посмотрел на свои залитые подсыхающей кровью руки.

– Боги ― смертны, и кровь у них такая же красная, как у нас…