Кровь богов

Обдуваемые ветром, они шли по утесам, глядя вниз на темно-синее море. Оба чувствовали, что один только его вид поднимает им настроение, а ветер продолжал трепать их тоги. Даже с такой высоты Марк Антоний не видел Греции, но он мысленно представлял себе находящихся там Брута и Кассия. Капризная судьба забросила его на этот берег, а Рим, когда все закончится, будет помнить только победителей.

Взгляд Марка устремился вдаль, где море становилось серым и плескалось больше пенных бурунов. Краем глаза он уловил справа какое-то движение, повернул голову и замер. Его хорошее настроение свернулось, как скисшее молоко.

– Клянусь богами, ты это видишь? – мгновением позже спросил Лепид.

Марк Антоний кивнул. Вдали появился флот галер, стремительных, быстрых и опасных. Многие шли со сломанные веслами, часть была сильно потрепана штормом, но их становилось все больше и больше, и настроение Антония падало и падало.

– Шестьдесят… нет, восемьдесят… – бормотал Эмилий Лепид.

Всего «каблук» обогнули, как минимум, сто галер. Половина флота, возглавляемого Секстом Помпеем. Марк Антоний обнаружил, что его рука инстинктивно сжалась в знак рогов. Хватало и того, что флот блокировал восточное побережье Италии, перехватывая даже маленькие лодки с посыльными и полностью перерезав торговые пути.

– Похоже, Помпей прослышал о том, что здесь собираются легионы, – Марк Антоний тяжело вздохнул. – Клянусь Юпитером, чего бы только я не отдал за флот! Я отправлю гонца в Рим, но теперь мы не сможем переправиться в Грецию, даже если Октавиан найдет завтра дюжину галер.

Глава 23

Безлунной ночью галеры Агриппы легко вышли в темное море. После завершения строительства канала он три ночи дожидался идеальных условий, чтобы открыть вторые ворота. В шторм он выйти не мог: волны были слишком высоки для его заново сконструированных галер. Потеря устойчивости стала наибольшей из опасностей, потому что каждое из его изобретений прибавляло веса верхней части галеры. От нескольких нововведений пришлось отказаться: они или сильно замедляли ход, или превращали галеру в смертельную ловушку для всех, кто находился на нижней палубе. Месяцы на берегу Авернского озера стали самыми нервными, но и самыми восхитительными в жизни Виспансия, и теперь он полностью подготовился к выходу в море. А если бы и не подготовился, Октавиан все равно послал бы к нему Мецената с приказом переходить к активным действиям.

Сейчас у его знатного друга впервые не нашлось слов, когда он увидел, как корабли выходят из канала. Агриппа чувствовал, что Цильний Меценат хочет быть где угодно, но не здесь, но гордость не позволяла ему отказаться от выхода в море. Им предстояло вдвоем встретиться с врагом в открытом бою, располагая всего сорока восемью галерами. Все зависело от точного выбора времени и элемента внезапности… и удачи, которая не очень-то жаловала Агриппу, когда ставки были особенно высоки.

В темноте общение между кораблями осуществлялось при помощи фонарей с заслонками. Лучи посылались с тем, чтобы определить позицию каждой галеры в общем строю. Вторая половина дня и вечер ушли на то, чтобы завести суда в канал. Их тянули веревками, потому что весла лежали на палубе. И конечно же, момент, когда корабли выходили на глубокую воду, вызвал прилив радости.

Виспансий Агриппа не мог не гордиться достижениями римлян. Его люди проложили тропу в море там, где ее раньше не существовало. Они строили громадные корабли, а когда их проекты проваливались или доказывали свою неприемлемость, разбирали готовые суда и начинали все заново без единой жалобы. Агриппа дал себе зарок наградить и команды, и офицеров, если кто-то из них выживет.