Кровь брата твоего

Разумеется, были и исключения. Так, Хэмфри Бауман, длительное время занимавший пост главы отдела просвещения, отмечает, что среди постоянно проживавших в Палестине англичан не было почти ни одного, у кого не было бы еврейских друзей. Среди «знаменательных исключений» первых лет мандата президент Вейцман называет «Виндхэма Дидса, Гилберта Клейтона и самого главнокомандующего (Алленби)» (190, 276). Вместе с тем он отмечает, что «люди, вступавшие в повседневный контакт с населением… люди, занимавшие низшие посты в военной иерархии, за редким исключением не обладали широтой восприятия, остротой взгляда, а зачастую – даже элементарной доброжелательностью». Тем не менее, все три наиболее дееспособных верховных комиссара Палестины были военными. Сильная рука Плюмера, не переносившего глупостей, кто бы их ни делал, гарантировала мир и даже прогресс в годы его правления. Безвременная смерть Горта была настоящей катастрофой. Вполне возможно, что, проживи он еще несколько месяцев, он сумел бы хоть частично исправить тот вред, который нанес доброму имени Великобритании его бездушный предшественник сэр Гарольд Мак-Майкл.

Для палестинских чиновников, как и вообще для большинства англичан, такие понятия, как еврейская нация, еврейская армия, евреи на плацу, евреи, не испытывающие страха, всегда были и будут совершенно абсурдными. В 1828 году английский священник, понимавший, что если евреи когда-нибудь вернутся на землю Израиля, им придется воевать, так же, как столетие спустя чиновники палестинской администрации, был уверен, что «презренное племя никогда не выдержит испытания войной». «Для того, чтобы покорить страну, евреи должны будут вести себя как воины… Если это случится, перемена в их обычаях, в способах их дохода, в их положении среди других народов будет столь велика, что само легковерие затруднится поверить в такую возможность» (171, 118).

Прошло сто лет, но лишь немногие англичане готовы были поверить, что евреи когда-нибудь смогут стать солдатами, способными побеждать. Согласно господствующему мнению, которое открыто высказывалось в Палестине, евреи в своем большинстве были трусами. Еврейская политика «сдержанности» (хавлага)20, воспрещавшая любой вид активных ответных действий против арабских погромщиков, рассматривалась арабами и англичанами как еще одно доказательство их малодушия. Когда арабские налетчики атаковали поселения в Изреельской долине *21, а поселенцы воздержались от ответного нападения на арабские деревни, арабы дали евреям презрительную кличку «дети смерти». Арабы и в самом деле сумели создать в представлении англичан и всего Ближнего Востока мираж «священной войны» и в конце концов сами поверили в свою доблесть, ни разу не испытав ее на деле. Готовность, с которой англичане поверили в этот мираж, частично проистекала из мифа об арабских воинах, созданного почитателями Лоуренса *22. Чаще, однако, всеобщее презрение к еврейской трусости было естественным результатом английской разновидности антисемитизма, инстинктивной склонности к насмешке над евреями, которую еще лет десять назад не могли побороть многие англичане, включая представителей интеллигенции. Этой традиционной ошибки не избежал даже Дж. Н. Шофилд – писатель, обладавший чувством ответственности историка. «Иехуда Маккавей *23, – сказал этот знаток еврейской истории в 1938 году, – был неистовым воином того типа, который и по сей день встречается в Палестине, но он присущ скорее представителям арабских племен, а не современным евреям» (162, 253).

В большинстве книг, написанных в годы палестинского мандата туристами, паломниками и чиновниками британской администрации, презрение к еврейской трусости и восхищение арабской доблестью находило свое выражение иногда в явной, но чаще в скрытой форме. Англичанин, посетивший страну в 1933 году, имел счастье встретиться с целым рядом «обаятельных и образованных арабов». Он отдал должное спокойному достоинству этих воинов пустыни и их презрению к стяжателям-евреям. «Нация начинается не с богатства, – объяснил ему один араб, – она начинается с войны… Евреи должны воевать за свою землю. Одного того, что она куплена ими, еще недостаточно… По природе своей еврей ценит безопасность выше доблести». Другой сын пустыни заметил: «Еврей всегда трус – трус по природе». Англичанин совершенно согласен с ними: "Вся чудовищность сионистского кошмара осознается лишь тогда, когда вы вспоминаете, что вместо того, чтобы воевать за землю, они просто покупают ее. Ни один великий народ никогда не покупал своей земли… Среди сионистов слишком много ученых и слишком мало солдат и земледельцев" (32, 98 и 115).