Кровь деспота

Двигаться бесшумно было непросто, и каждая хрустнувшая ветка вызывала боль в моем сердце, а короткое замечание Энрико, что, мол, впереди нас может ожидать самая обычная деревенька, лишь усугубило мое самочувствие. Деревня, как же! Целое поселение лесных коневодов и болтунов, доброжелательных и чутких к нашим чаяниям. В любой другой обстановке я бы разразился зловещим хохотом, чтобы показать свое отношение к словам Энрико. Но сейчас было не до смеха. Я хотел восстановить справедливость и вернуть потерянное, да только все складывалось так, что сейчас важно было сохранить хотя бы то, что у нас осталось.

Нелепое предположение моего друга изжило себя в тот момент, когда мы смогли различить слова и грубые приказы, раздававшиеся неподалеку. Когда был замечен дым от костров, взвивающийся к небесам. Мы припали к земле и полезли через кусты, растущие на небольшом холмике. Именно они, вкупе с несколькими осинами, послужат отличным укрытием от враждебных глаз. Следовало оценить обстановку, количество бандитов и свалить отсюда куда подальше. Вероятность, что мы сможем вернуть свой товар, становилась все более призрачной. Вернуть бы самого себя в безопасное место.

Перед нашими глазами распростерся военный лагерь. На большой истоптанной опушке среди редких деревьев стояло приблизительно тридцать палаток, окружающих высокий, явно командирский шатер. Он не был вычурным и богато обшитым, но в таких непростых условиях это являлось преимуществом: знатность командира определяла важность его захвата или устранения. Здесь военачальник был явно стеснен в средствах, но кое-какими основами тактики и походной науки обладал: вокруг лагеря легко можно было различить часовых, а в наиболее уязвимых для внезапной атаки местах стояли наспех сколоченные заграждения из кольев. Людей было много, и каждый занят своим делом – от обязанностей никто не отлынивал. Всех воинов посчитать было сложно, так что я сбился со счета на семидесятом. У них не было черно-белых накидок, однако сомневаться в правильности нашей маскировки не приходилось. В этой стране мы для всех чужаки, неприятели и просто сомнительные личности, достойные того, чтобы отыграться на нас за свои неудачи и лишения. У одних это уже получилось. Мне хватило с лихвой.

Все, что нам оставалось делать в такой ситуации, – отсидеться какое-то время в глубине леса, а потом отправиться в столицу Парлании. Уже там мы решим, кто в какую сторону двинется и чем займется дальше. В Берсене наши пути, скорее всего, разойдутся. Приключения, что посыпались на нас еще в Мальдионе, крайне утомили меня, а ведь у некоторых в моем возрасте уже седеет голова, и она предпочитает бо́льшую часть времени проводить на подушке, а не на голой земле. Да, я не сумел сохранить товар Энрико, но пытался сделать для этого все возможное. Эти возможности исчерпали себя прямо сейчас, когда я увидел, что живыми выбраться из проклятого леса будет очень сложно. Какие уж тут ковры! Мысли о них могли только угнетать и без того угнетенный сомнениями разум.

Решение принято. Энрико оно не понравится, но кто его будет спрашивать. У этой задачи нет иного ответа. Я толкнул парня в бок и махнул рукой, показывая, что пора ползти назад. Мы увидели все, что было необходимо.

Я так и не успел встать. В ситуациях, близких к боевым, я всегда проявлял особенную чуткость и сноровку, но до способности Алабели мне было далеко. Если бы здесь была она, то, возможно, я не угодил бы в подобную передрягу. А вместе со мной и Энрико. Дело в том, что совершенно неожиданно для нас из густых крон деревьев рядом с нами спрыгнула троица самых настоящих разведчиков. Все были вооружены мощными составными луками, которые они тут же пустили в дело, угрожая нашпиговать нас стрелами. Темно-зеленые одежды как нельзя лучше скрывали их от любопытных глаз. Опытные, уверенные в себе воины. К тому же они будто бы знали, от кого можно ждать сюрпризов: в мою голову целились двое. Один из этих стрелков свистнул так, что у меня уши заложило. Он зазывал подмогу, так что день, начавшийся ужасно, закончится стократ хуже. Думаю, такой неудачник, как я, это заслужил.

Кучка воинов вела меня и Энрико по лагерю, чтобы представить нас командиру отряда. В качестве пленников. Нас бесцеремонно толкали в спины и выкрикивали ругательства на парланском языке. Энрико один раз приложили так сильно, что он упал на взрытую тяжелыми солдатскими сапогами почву. Хорошо, что хоть руки наши были спутаны спереди – лицо от соприкосновения с землей можно было защитить. А вот с затылком возникали проблемы, и несколько вражеских подошв успели оставить на кудрявой голове обездоленного мальдионца свои следы.

– Крепись, Энрико, – печально произнес я. – Эта «деревенька» нам не по зубам.

– Заткнись! – рявкнул один из сопровождавших нас вояк. Стоило внять этому решительному возгласу – месить лицом грязь совсем не хотелось.