Кровь Донбасса

Конечно, я знал, что театр этой войны ограничивается одним кварталом — и уже за углом, на соседних улицах, идет совершенно мирная жизнь, а дорогие рестораны и бутики на Европейской площади ни на минуту не прекращали свою работу. Но пугает именно то, что, привыкнув к такой «войне», которую можно было бы назвать «потешной» и карнавальной — если бы не ранения и увечья, которые получили в ходе столкновений десятки людей, — кто-то захочет пойти дальше «коктейлей Молотова». И тогда слова «война в Украине» можно будет писать без кавычек.

Проблема в том, что большинство воинственно настроенных граждан по обе стороны искусственно разделивших страну баррикад не представляют, какие последствия может иметь для них и для всех нас настоящая война. Несколько поколений украинцев знают об этом чудовище лишь понаслышке — как жители Озерного города, которые перестали верить легендам о давно заснувшем драконе Смоге. Раньше о войне узнавали из книжек — а теперь о ней получают представление из блокбастеров и компьютерных игр, где процесс уничтожения и убийства себе подобных выглядит развеселым и захватывающим занятием. К войне относятся именно как к игре. Это заметно и по событиям на улице Грушевского — где некоторые участники столкновений бегают на протест в опереточно-казачьих или толкиенист-ских костюмах, стреляют из пейнтбольных ружей и пытаются реконструировать средневековую катапульту.

Война не пугает большинство из этих людей. Они твердо знают, что кровь убитых нарисована на компьютере, а если убили тебя или твоих друзей, достаточно перезагру-зиться с сохраненного на диске файла. Не говоря уже о том, что известная часть нашего общества годами воспитывалась на романтическом культе тех, кто обильно проливал свою и чужую кровь, считая их героями и образцом к подражанию для новых поколений украинцев.

Это легкомысленное отношение к войне опасно экстраполируется на политическое противостояние в Украине. Его виртуальные участники яростно призывают к войне на политических форумах и на ленте фейсбука, придумывая самые изуверские казни для своих идейных противников. Если бы скопившаяся здесь ненависть вдруг получила материальную силу, вся наша страна покрылась бы мертвыми телами. Причем, представители обеих сторон убеждены, что в будущей гражданской войне победят именно они — а убьют и замучают кого-то другого. Нас-то за что?

Конечно, те, кто сейчас кричит о войне, на самом деле не верят в то, что она когда-нибудь начнется у нас всерьез, а не понарошку. И совершенно напрасно. Новейшая история многих не столь отдаленных, а то и совсем близких к нам стран показывает, как легко начинаются настоящие войны и какими страшными, длительными и системными оказываются их последствия — в чем мне пришлось убедиться собственными глазами.

Жители приднестровского города Бендеры ничем не отличались от обитателей сопредельных сел и городов Молдовы — гораздо меньше, чем львовяне отличаются от луганчан. Вряд ли кто-то мог предположить, что эти люди будут несколько лет воевать друг против друга — в кровавом и, как сейчас всем кажется, абсолютно бессмысленном конфликте. Чеченцы в разрушенном тогда Грозном рассказывали нам, что они с их русскими и украинскими соседями с детства доверяли друг другу ключи от своих квартир. Южноосетинский Цхинвали был ранее обычным многонациональным советским городом с давно перероднившимся между собой населением. Женщина, которая показывала нам в августе 2008 года подвальное убежище жильцов своего пострадавшего от грузинского обстрела дома, имела грузинскую фамилию и говорила, что половина ее родни живет в Тбилиси. Этим людям не было никакого смысла убивать друг друга — однако политики думали по-другому и заставили так думать других.

В Косовской Митровице мы видели речушку Ибар, которая ранее разделяла между собой соседские дома. Раньше люди ходили через эту реку за хлебом, а теперь она стала полувоенной границей между сербской и албанской общиной, с колючей проволокой и американскими броневиками на каждом мосту. В ливанском Бейруте такой же границей была «Зеленая линия» — улицы в центре города, между его христианскими и мусульманскими кварталами. А в Каире, который еще вчера был мировым туристическим центром, люди вдруг начали убивать своих соотечественников десятками и даже сотнями в день.

В каждой такой стране можно встретить людей, которые беспомощно пытаются объяснить — не столько вам, сколько сами себе, — как случилось, что будто бы безобидная вражда с «неправильными» соседями, похожая на соперничество футбольных фанатов, вдруг переросла в бойню, которая стоила им потерянной судьбы, испорченного здоровья, разрушенных домов и погибших близких?

«Ведь мы же этого не хотели. По крайней мере — для себя».