Кровь дракона. Том 1. Пленники Великого Мага (СИ)

Остаток дня Конрад постарался провести в одиночестве, ему не хотелось ни с кем видеться. После дневного забора крови, он объявил всем, что до утра собирается не покидать свою комнату, собираясь в дорогу и отдыхая. Попросил никому его не беспокоить, даже Матушке и сестре. А на самом деле переоделся в одежду торговца, которые часто предпочитали носить короткие куртки с капюшонами, прицепил специально запасённые для тайных вылазок в город усы и бороду, немного сгорбился, изобразил лёгкую хромоту, надвинул поглубже капюшон и стал похож на типичного торговца продовольствием, которые регулярно посещали дворец, снабжая его обитателей свежими продуктами. С группой таких же торговцев он беспрепятственно покинул дворец. Конраду хотелось напоследок соприкоснуться с родным городом и проститься с ним. К счастью, Зедан не стал ему в этом препятствовать. По дороге, мощёной округлыми гладкими булыжниками, Конрад спустился на городскую площадь, которая располагалась у подножья холма, разместившего на своей вершине дворец. Было уже начало осени, лавки торговцев ломились от фруктов, овощей и рыбы. Несмотря на послеобеденное время, на площади было полно людей. Лоточники шныряли то туда, то сюда, предлагая свои товары – сладкие булочки, леденцы, молоко, брагу, цветы. Мелкие ремесленники – сапожники, скорняки, портные, разложив свои товары на небольших раскладных прилавках, оказывали услуги по мелкому ремонту одежды и обуви. Лекари и аптекари торговали травами и микстурами. Музыканты играли и пели свои песни на разных языках, артисты разыгрывали смешные сценки. Зажиточные горожане, каких в Элларии было довольно много, их жены, дети и служанки, а также приезжие моряки и торговцы ходили от прилавка к прилавку, выбирая товары, торгуясь, покупая. На площади стоял неописуемый шум, усиленный самим её строением. Расположенные по окружности довольно высокие здания, отражали и усиливали эхом все звуки. Обычно на таких площадях просят милостыню нищие и орудуют карманники. Но к удовлетворению Конрада, он не заметил ни тех, ни других. Все бедняки королевства могли прийти к воротам дворца и обратиться за помощью. Их кормили, поили и затем куда-нибудь устраивали – на фермы или в различные ремесленные мастерские и торговые лавки, чтобы потом они могли сами заработать себе на хлеб. Просящих такой помощи, обычно, было немного – за год не больше 10 человек. Эллария хоть и являлась маленькой страной, но при этом была довольно богатой. Гражданам не было резона совершать воровство, тем более что наказание за это полагалось довольно суровое, а приезжающие моряки, прежде чем попасть в город проходили строгую проверку, и находились под пристальным наблюдением стражников, которых на площади было немало. Побродив между лавок, послушав печальную балладу одного из музыкантов, и даже прикупив себе сладкую булочку, Конрад отправился дальше. Городская площадь была круглой и от неё радиально во все стороны расходились узкие улицы, ведущие к жилым кварталам, порту, складам, цехам крупных ремесленников, к выездам из города и к морю. Пройдясь по жилым кварталам, понаблюдав, как дети играют во дворах, а хозяйки развешивают свежевыстиранное бельё, приласкав упитанного рыжего кота, который явно подкармливался в нескольких домах одновременно, молодой король решил отправиться в сторону порта. Берега Кирейского моря были рассечены скалами и изъедены каменистыми бухтами. Порт располагался в одной из самых крупных. Место было необычным – скалы охватывали бухту широким неполным кольцом, вход туда был достаточно узким и с двух сторон его обрамляли два довольно крупных форта. Все заплывающие в бухту Эллара суда должны были проходить там жесткую проверку. Именно благодаря такому строению бухты, создающему естественную преграду от всех непрошенных гостей с моря, столичный город был построен в этом месте. Пробираясь сквозь толпу людей, приезжающих, уезжающих, тащивших тюки, бочки, мешки и загруженные тачками, Конрад прошёлся мимо стройного ряда мачт по широким деревянным мосткам, возвышающимся над каменистым берегом и увенчанным множеством уходящих в море больших и малых пирсов, к которым были причалены рыбацкие лодки, торговые суда – элларийские и иностранные, несколько прогулочных яхт, принадлежащих лордам, а также пара элларийских военных кораблей – «Нила» и «Кора», подходящие больше для устрашения, чем для реальных боевых действий. Конрад не стал задерживаться в порту, а пошёл дальше, взобрался на высокую скалу у основания правого мыса, обрамляющего Элларскую бухту и, перепрыгивая по выступам и крупным каменным глыбам, спустился в соседнюю маленькую бухту. К его удовольствию, там никого не было. Маленькая бухта, носившая историческое название Жемчужная, хотя жемчуг там уже много веков не находили, пользовалась популярностью у детей и подростков, которые приходили сюда летом купаться, а также у романтически настроенных молодых пар, которые могли уединиться в небольших гротах и пещерках, расположенных у основания отвесных скал, обрамляющих её берег, и отделяющих её от города. Между скалами и морем была небольшая полоска каменистого пляжа. Холодно не было, но морской ветер, который несмотря на начало осени был ещё достаточно тёплым, приносил довольно крупные волны, с шумом и брызгами накатывающие на галечные берега. Находиться в бухте во время даже лёгкого шторма было не очень комфортно, но Конраду нравилось. Он уселся на камни, снял фальшивые усы и бороду, откинул капюшон, и, позволяя морским брызгам периодически приземляться на его лицо и ноги, стал рассматривать морские просторы. Кораблей видно не было, солнце уже начинало спускаться поближе к горизонту. Удивительно, но совершать эту прогулку эран ему совершенно не мешал, и он даже стал забывать о нём, вспоминая, как раньше, переодевшись торговцем, иногда приходил в эту красивую и уютную бухту. Такое бывало достаточно редко, но всё же периодически покидая дворец, он предпочитал красоты моря, свободе и радости полёта. Свобода… Да уж, он не ценил, насколько свободным был раньше... Думал, что обязанности принца, а потом и короля довольно сильно его ограничивают. Отодвинув рукав рубашки на правой руке, он стал осматривать чудовищное украшение. Серебряная, изрезанная узорами тонкая змея по-прежнему оплетала плотными кольцами его предплечье, рубиновые глаза сверкали, словно живые.