Кровь фей

– Лучше простить… и пустить белый луч.

Часовые внизу о чём-то переговаривались и вряд ли видели фей, которые светлячками влетели в башню.

В небольшой по человеческим меркам каморке никого не оказалось. Толстый слой пыли свидетельствовал о том, что сюда давным-давно не ступала ничья нога. Лэннери в предвкушении потёр руки.

– Превосходно, отсюда можно спуститься по лестнице и коридорами пробраться к рейгелу в спальню.

Беатия вздохнула и пробормотала еле слышно:

– Сейчас бы настой белокорня выпить, а то страшно немного…

Подняв палочку, Лэннери подлетел к двери, сказал: «Пер-тэ» и беззвучно отворил её; Беатия следовала за ним, то и дело зевая. Пожалуй, будет неплохо, если рейгел даст феям поспать ровно столько времени, сколько требуется, чтобы песок из одной колбы часов пересыпался во вторую. А потом они со свежими силами полетят дальше.

С пыльной лестницы феи сразу попали в безлюдный коридор, где только факелы чадили на стенах. Беатия вдруг замерла, потянула носом:

– Лэн, я чувствую какой-то неприятный запах… и след чёрной магии.

«Почему так тихо?» – беспокойно прозвучал голос Айи у него в голове. Лэннери не ответил – присматривался к предмету, торчавшему из-за угла. Как будто чьи-то сапоги. Сглотнув и явственно ощущая запах, о котором упомянула Беатия, Лэннери полетел быстрее.

Это и в самом деле оказались сапоги на ногах неподвижно лежавшего человека. Он смотрел мутными выпученными глазами в потолок, мёртвой хваткой вцепившись в рукоять меча, который так и не пригодился. Лицо часового было одутловатым, покрытым тёмными пятнами, а в уголках губ запеклась кровь.

Лэннери усилием воли заставил себя оторваться от страшного зрелища, оглянулся на Беатию. Её глаза блестели в полумраке, рука с палочкой не дрожала, а вид трупа не смутил. Беатия лишь кивнула с удовлетворённым видом:

– Значит, это от него воняет.

– Вопрос в том, что его убило, – сколько Лэннери не присматривался, но дырочек от змеиных клыков на шее часового не заметил. Это не маа-змеи. Не ящерицы, которые просто высасывали жизненную энергию из жертвы, прикасаясь к ней. Тогда… кто?

– Смотри, – голос Беатии упал до шёпота, и она указала палочкой в самый конец коридора. Там тоже лежало тело – и, добравшись до него, феи обнаружили, что и этот человек умер непонятной, загадочной смертью.

– Идём по следу чёрной магии. Им-при! – и Лэннери первым скользнул за поворот, чувствуя, как замирает сердце. Сейчас найти нечисть казалось делом гораздо более важным, чем разыскать Эйзека. И пусть ночью феи не так сильны, как днём, но на тех тварей хватит!

Чудилось, что коридоров бесконечно много: один перетекал в другой, а другой – в третий. Везде феи натыкались на неподвижно лежащие тела – часовых, слуг, кого-то ещё. Иногда Лэннери слышался шорох в тёмных углах, он целил туда палочкой, и тут же становилось тихо. Так тихо, что от этой проклятой тишины начало звенеть в ушах. Желая спастись от неё, Лэннери вполголоса произнёс:

– Беатия, держись ближе ко мне. Чёрной магией тянет всё больше и больше, а особенно из дверей вон той комнаты.

Очень медленно, сжимая в руках палочки, феи подлетели к распахнутым настежь дверям. И заглянули внутрь.

Лэннери едва сдержал крик. Нет, его потрясли не два трупа стражей под ногами – это зрелище уже сделалось привычным. Он увидел кое-что похуже: огромная кровать, на которой лежал мёртвый человек в ночной рубахе, сплошь кишела огромными червями. Тёмные, блестящие, неописуемо мерзкие – когда-то Лэннери их уже видел. Рядом вспыхнул луч и зазвучало торопливое:

– Пер-кусса! Пер-кусса!

Беатия опомнилась раньше него. А черви полезли со всех сторон, будто знали, что феи появятся здесь. Лэннери только и оставалось, что судорожно рассыпать вокруг убивающие лучи. К счастью, летать черви не умели. Зато десяток из них уменьшился, став как тонкие коричневые нити на полу, а потом сократившись до булавочных головок, и исчез неизвестно куда. Остальные пытались напасть или, наоборот, уползти прочь, гибли под лучами, но за ними следовали ещё, и ещё…

– Всё, – прошелестела Беатия, опуская палочку. Лэннери выдохнул, чувствуя, как устала его рука – словно пятьдесят слоёв защиты наложил на купол вокруг Школы. Огляделся – и его чуть не затошнило.

Растерзанные черви покрывали почти весь пол спальни. На кровати ещё кто-то шевелился, но Беатия взмахнула палочкой, послала в ту сторону белые лучи, и шевеления затихли.

– А теперь посмотрим, кого они убили, – Лэннери скривился от омерзения и приблизился к постели.

– Посмотри, на покрывале вышит герб с рукой воина, держащей меч. А на стенах картины с какими-то бледными физиономиями – должно быть, предки славного рода, – негромко заговорила Беатия, а потом озвучила мысль, родившуюся в мозгу Лэннери: – Это сам рейгел Эйзек. Он мёртв. Черви заставили его задохнуться… не черви… нечисть.

Лэннери развязал котомку, нашарил внутри кувшинчик с росой, сделал несколько глотков, чтобы унять тошноту.

– Мы убили не всех, но большинство. Это радует.

Беатия зачем-то выглянула в коридор, и послышался её голос:

– Радует. Да не совсем.