Кровь фюрера

Крепко пожав Фолькманну руку, он провел его по коридору в свой большой захламленный кабинет.

Сквозь большое окно в комнату заглядывало яркое зимнее солнце, а вдоль ободранных стен стояли металлические шкафы с картотекой. На заваленном бумагами столе лежал недоеденный сэндвич в бумажной обертке. Окно кабинета выходило на небольшой парк, было видно также несколько полуразвалившихся зданий. На балконах было развешено белье, то и дело из окон высовывались женщины-иммигрантки.

Секретарша принесла им кофе, а когда она ушла, Массов сел в кресло. Взяв с подноса зубочистку, Массов зажал ее в зубах и посмотрел на Фолькманна.

— Могу я узнать, в чем, собственно, суть вашего дела, герр Фолькманн?

Несколько минут Фолькманн объяснял причину своего визита. Он постарался дать минимум информации — объяснил Массову, что расследует убийство мужчины по имени Дитер Винтер, а в ходе расследования было установлено, что имя Массова упоминалось в связи с попыткой убийства политика. Фолькманн рассказал, кто такой Винтер и об обстоятельствах его смерти, но в подробности вдаваться не стал.

Массов не выглядел обеспокоенным или удивленным. Он просто сидел и слушал. Когда Фолькманн закончил, политик отпил кофе и откинулся на спинку кресла. От его веса кресло жалобно заскрипело.

— Могу я узнать, почему это дело расследует офицер британского отдела DSE? Этим ведь должна заниматься полиция, не так ли, герр Фолькманн?

Фолькманн объяснил, что оружие, из которого убили Винтера, ранее уже использовалось — для убийства британского бизнесмена в Гамбурге. Массов понимающе кивнул, и Фолькманн спросил:

— Вы когда-либо слышали о Дитере Винтере, герр Массов?

Политик уверенно покачал головой.

— Нет, не слышал.

Фолькманн спросил:

— А вы не знаете, герр Массов, почему Винтер хотел вас убить?

Улыбнувшись, Массов пожевал зубочистку.

— Вы сказали, что этот Винтер был правым экстремистом.

— Скорее всего, да.

Кивнув, Массов печально улыбнулся.

— Герр Фолькманн, если бы мне давали по одной дойчмарке при каждой угрозе меня убить, или за каждое письмо, полное ненависти, полученное от подобных людей, я сейчас был бы очень богатым человеком. — Массов внезапно встал. — Я хочу вам кое-что показать.

Политик подошел к шкафу и вытащил папку. Порывшись в кипе бумаг, он вернулся к столу и сел. Отодвинув недоеденный сэндвич, он разложил документы на столе.

— Это письма, — объяснил Массов. — Очень неприятные письма. Это копии. Оригиналы — в полиции. Но это ничего не дает. Они этих людей никогда не находят.

Выбрав одно письмо, Массов протянул его Фолькманну. Это была копия письма, которое составили, наклеив буквы, вырезанные из газет.

Вверху страницы была всего одна-единственная строчка: «ЖИДОЛЮБ. МЫ ЗА ТОБОЙ СЛЕДИМ».

Фолькманн отложил письмо, и Массов передал ему другое.

На этот раз на листе была тоже всего лишь одна строчка, но написанная от руки — большими жирными буквами:

— «ПРОЧЬ ИММИГРАНТОВ! МАССОВ, ТЫ ТРУП!»

— Это еще не самые страшные угрозы. — Массов улыбнулся. — Говорят, это результат моей позиции. — Политик указал на окно. — Район, который я представляю, герр Фолькманн, населен в основном иммигрантами, как вы, должно быть, знаете. Турки. Поляки. Славяне. Азиаты. Греки. Африканцы. Я стараюсь помочь им, чем могу. Но, как и в любой стране, здесь есть люди, которые считают, что таких, как мои подопечные, следует отправлять обратно, откуда бы ни приехали они или их родители. Для них не имеет значения, что эти люди родились здесь, что они такие же достойные граждане этой страны, как и остальные. — Массов покачал головой. — Это происходит в любой стране, герр Фолькманн. Франция. Германия. Англия. Италия. Несомненно, если бы дать волю экстремистам и расистам, они бы и таких как я выдворили из страны вместе с иммигрантами. — Массов пожал плечами. — Время от времени всякие головорезы, которые называют себя «истинными немцами», швыряют в меня «коктейль Молотова» или пытаются взорвать здание. Но я к этому привык. Мои сотрудники — преданные и порядочные люди. Я не хочу сказать, что это нас не беспокоит, но мы занимаемся своим делом, что бы ни происходило вокруг.

Указав на письма, Фолькманн спросил:

— Кто те люди, которые присылают вам это?

— Наверно, такие, как этот ваш Винтер. Экстремисты. Неонацисты. Иммигрантофобы. Мизантропы. Психи. — Массов вздохнул. — Я думаю, что перечислил все возможные варианты.

— Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Вольфганг Любш?

Массов нахмурился.

— Это тот террорист?

— Да.

— Да, я о нем слышал.

— Вы хорошо знакомы?

Массов удивленно приподнял брови, а потом, улыбнувшись, осторожно сказал:

— Герр Фолькманн, этот человек разыскивается, ему выдвинуто обвинение в терроризме. Много лет назад, когда он был студентом, я познакомился с ним в Гамбурге во время предвыборной кампании. Он мне не друг, если вы на это намекаете. И эту тему я обсуждать не склонен.

— А что насчет угрозы убийства, о которой я говорил?

— В смысле?

— Как вы думаете, кто мог за этим стоять?