Кровь? Горячая!

Вот так я и расстаюсь с ней — в ее неземной благодати, дарованной безжалостным Богом, чьи деяния неоспоримы. Я еду домой, чтобы молиться за нас обоих. За себя и за Владычицу нашу. Пречистую Деву Патрицию.

Лиза Татл Термитник

Дом был похож на старый, потрепанный штормами корабль, выброшенный на берег моря и нашедший последнее пристанище в зарослях сорной травы. Когда Эллен увидела эту старую развалюху, сердце у нее упало.

— Этот, что ли? — спросил таксист, с сомнением косясь на дом и останавливая машину.

— Кажется, этот, — сказала Эллен без особой уверенности. Как могла ее тетя — или вообще кто-нибудь — жить в таком доме?

Дом, построенный из дерева, стоял на цементных блоках, поднимавших его на три-четыре фута над землей. Казалось, что наибольший ущерб нанесли ему не столько морские приливы, сколько ветер и время. Доски, покрытые, словно струпьями, пятнами старой серой краски, покоробились от непогоды и начали крошиться. Окна без занавесок походили на пустые глазницы, а ставень в одном месте свисал, грозя отвалиться в любую минуту. Между досками обвисшего балкона на втором этаже зияли щели.

— Я вас подожду, — сказал шофер, останавливаясь в конце заросшего травой подъездного пути. — На случай, если там нет никого.

— Спасибо, — сказала Эллен, выбираясь с заднего сиденья и волоча за собой чемодан. Она протянула шоферу деньги и взглянула на дом. Никаких признаков жизни. У нее вырвался невольный вздох. — Не уезжайте, пожалуйста, пока не увидите, что мне открыли, — попросила она шофера.

С трудом пробираясь через ямы и выбоины цементной дорожки, ведущей к входной двери, Эллен вдруг остановилась, вздрогнув: кажется, за домом что-то мелькнуло. Она напряженно всматривалась в темноту. Кто там? Собака? Играющий ребенок? Что-то большое, темное, стремительное — сейчас оно ушло или прячется. За спиной слышался шум включенного мотора, и Эллен заколебалась, не вернуться ли назад. Назад к Дэнни. Назад ко всем проблемам. Назад к его лжи и обещаниям.

Она двинулась вперед, поднялась на крыльцо и резко стукнула два раза по покоробленной серой двери.

Ей открыла очень старая женщина, худая как палка и явно страдающая от какой-то болезни. Они уставились друг на друга.

— Тетушка Мэй?

В глазах старухи мелькнуло узнавание, она слабо кивнула:

— Ах, Эллен, это ты!

Если это действительно ее тетя, то когда же она успела так состариться?

— Заходи, дорогая. — Старуха сделала приглашающий жест высохшей, похожей на клешню рукой. Тут налетел ветер, дом заскрипел, и на мгновение Эллен показалось, что крыльцо сейчас рухнет у нее под ногами. Она неуверенно ступила в дом. Старуха — «тетя», напомнила она себе, — закрыла за ней дверь.

— Неужели вы живете здесь одна? — начала Эллен. — Если бы я знала если бы папа знал, — мы бы…

— Если бы я нуждалась в помощи, я бы попросила о ней, — сказала тетя Мэй с резкостью, сразу напомнившей Эллен отца.

— Но этот дом, — сказала Эллен, — он слишком велик для одного человека. Он выглядит так, как будто может обрушиться в любую минуту. Вдруг что-нибудь случится с вами здесь, когда вы совсем одна…

Старуха засмеялась — будто зашуршала бумага.

— Чепуха. Этот дом еще меня переживет. Да и вид у него обманчив. Посмотри — здесь очень уютно.

Эллен окинула взглядом холл. Большая комната с высоким потолком, медной люстрой и пышным восточным ковром. Стены окрашены в кремовый цвет; широкая лестница, ведущая наверх, отнюдь не казалась готовой рухнуть.

— Внутри все выглядит намного лучше, — сказала Эллен. — А с дороги дом кажется заброшенным. Таксист даже не поверил, что здесь кто-то живет.

— Меня волнует только то, что внутри, — сказала старуха. — Я, пожалуй, действительно его запустила. Дом насквозь прогнил, он изъеден жуками, и все-таки его не сравнить со мной. Он будет стоять на земле, когда я буду уже под землей; потому я о нем и не забочусь.

— Но, тетушка Мэй… — Эллен обняла тетины костлявые плечи. — Не говорите так. Вы же не умираете. Опять этот смех.

— Милая моя, посмотри на меня. Я действительно умираю. Я уже перешла грань, когда еще возможно спасение. Я вся изъедена изнутри. Того, что от меня осталось, едва хватит, чтобы оказать тебе гостеприимство.

Эллен посмотрела в ее глаза, и от увиденного к горлу подступил комок.

— Но врачи…

— Врачи не могут знать все. Приходит время для каждого, моя милая. Время расстаться с жизнью и уступить место другим. Давай же войдем и присядем. Может, ты хочешь чего-нибудь перекусить? Ты, наверное, очень голодна после такого долгого путешествия.

Совершенно ошеломленная, Эллен последовала за тетей на небольшую кухоньку в золотисто-зеленых тонах. Она села за стол и уставилась на обои с узором из чередующихся рыбок и сковородок.

Тетя умирает. Это было абсолютной неожиданностью. «Старшая сестра отца — но старше лишь на восемь лет», — вспомнила Эллен. А отец был физически крепкий, здоровый, в полном расцвете сил. Она взглянула на тетю, которая с болезненной медлительностью передвигалась по кухне, собирая еду на стол.

Эллен вскочила.

— Позвольте я, тетушка Мэй.