Кровь и Честь (сборник)

– С утра потихоньку проверим дачи в указанном стукачом районе, – сказал Ярослав. – Ладно, пора домой, нужно хорошенько выспаться.

– Оставайся здесь, – предложил Рязанцев, – места хватит.

– Нет, не могу. Жена занервничает. Беременные бабы психуют по малейшему поводу.

– Так позвони ей.

– Взревнует, решит, что я зависаю у любовницы. Лучше приеду сам. Трезвый и невинный, аки ягненок!

Олейников рассмеялся.

Он оделся и, пожав на прощание руку Александру, вышел из квартиры. «Лед тронулся, господа присяжные заседатели», – мысленно процитировал Рязанцев известное высказывание Остапа Бендера.

– Командовать парадом будем мы!!!

Глава 5

К своему дому Ярослав подъехал в начале одиннадцатого вечера. На улице окончательно стемнело. Отнюдь не престижные Кузьминки городская администрация фонарями не баловала. Если Волгоградский проспект еще более-менее освещался, то во дворах господствовала темень, прореживаемая лишь слабыми бликами света из окон тесно сгрудившихся домов. Правда, Ярослава, видевшего в темноте как кошка, данное обстоятельство не смущало. Тем не менее он не торопился вылезать из машины. Интуиция, не раз во время войны спасавшая капитану Олейникову жизнь, подсказывала – поблизости притаилась опасность.

Ярослав огляделся по сторонам. Так и есть! Неподалеку, метрах в тридцати, стоял юсуфовский «Мерседес» с потушенными фарами. «Паршивый шакал каким-то образом узнал адрес и решил меня пришить, – подумал Ярослав. – Наверняка без оружия, голыми руками. Он ведь мнит себя мастером, ядрена вошь! А вот и Мавлади, собственной персоной!»

К машине крадучись приближалась плотная фигура. Отворив дверцу, Олейников выскочил наружу, молниеносно отразил нацеленный в живот майгери-кокато[16] и, сорвав дистанцию, врезал Юсуфову локтем в челюсть. Тот, шатаясь, отступил, но все же сумел заблокировать боковой удар кулаком в висок.

– Крепкая башка у абрека, – прошептал Ярослав, пнув Мавлади носком ботинка в голень и снова входя в ближний бой… коленом в живот… головой в лицо… в низком присяде кулаком в подколенный сгиб… «Ага, подсел, падла! Ты гляди, нож выхватил!!! Ну, сука, держись!!!»

Заученным до автоматизма приемом Олейников перехватил руку чеченца и резким движением сломал локтевой сустав. Взревев от боли, Юсуфов бросился к «Мерседесу». Ярослав не стал преследовать беглеца. «Болтать языком гаденыш не посмеет, завалить его никогда не поздно, а пригодиться он еще может», – рассудил Олейников, запер машину, зашел в дом, стоически выслушал слезливые упреки жены и, приняв горячий душ, лег спать…

* * *

Приглушенно подвывая, Юсуфов вел машину левой рукой. Правая, сломанная, нестерпимо болела. Отправиться прямиком в больницу он не мог: в багажнике находилось скрюченное тело Руслана Салманова. Мавлади хотел вывезти за город сразу обоих – и не в меру любопытного мальчишку, и ненавистного русского. Однако, как выяснилось, он слишком переоценил свои возможности. Спецназовский головорез уделал его как щенка. Его!!! Мавлади Юсуфова!!! Считавшегося непревзойденным мастером рукопашного боя!!! Чеченец всхлипнул. Уязвленное, вернее, втоптанное в грязь самолюбие доставляло гораздо больше страданий, нежели покалеченная рука.

Отъехав километров пятнадцать от Москвы, он затормозил возле обочины, с грехом пополам открыл багажник и, схватив Руслана левой рукой за шиворот, потащил покойника в редкий, мокрый придорожный лесок.

– Эй ты, стоять! – рявкнул грубый голос. – Руки за голову!!!

Обезумевший от боли, страха, отчаяния и усталости Мавлади разразился отборной бранью на родном языке. Прогремела короткая очередь. Пули «АКС-74-У» продырявили сердце и легкие. Юсуфов умер мгновенно…

* * *

Машина с омоновцами оказалась в здешних местах совершенно случайно. Они возвращались после… Впрочем, неважно. Оказались и все! На беду злополучному Мавлади. Первым заметил «Мерседес», а также подозрительного мужчину, волокущего в лес бесчувственное тело, старший группы капитан Нечипоренко.

– Ну-ка, тормозни! – приказал он водителю и, прихватив автомат, первым выбрался наружу.

– Эй ты, стоять! – крикнул Нечипоренко, передергивая затвор: – Руки за голову!

В ответ послышалась ругань на чеченском языке. Капитан, провоевавший несколько месяцев в Чечне, сразу узнал характерный вайнахский[17] говор и не раздумывая полоснул из автомата.

– Я этих паршивцев на дух не переношу! – оправдался Нечипоренко перед подчиненными, хотя те и не пытались критиковать начальника. – Насмотрелся на них за войну! Что вытворяли с нашими пленными!!! Ужас!!!

– Э, да он труп волок!!! – подойдя к убитому и приглядевшись к его ноше, сказал сержант Кирсанов. – Совсем молодого парня!

Омоновцы обступили мертвецов.

– Я всегда чувствую, когда нужно стрелять! – похвастался Нечипоренко. – Кого замочил чечен, русского?!

– Нет, похоже, своего!

– Гм, странно, наверное, клановые счеты. Ну да черт с ними. Слышь, Мордвинов, свяжись с городом, вызови труповозку!..

* * *