Кровь и лед. Бешеный Пес

— Гордей⁈ Анисим⁈ — попытался было остановить конфликт Фёдор Фёдорович, но мы, не слушая его, двинулись на выход, а затем не сговариваясь прошли дальше, до небольшого сквера. Где, наконец, остановились.

— Так я могу узнать в чём причина твоей неприязни? — спокойно спросил я — Только не говори, что всё дело в том самом случае. Я спас тебя и это было правильно.

— В том-то и дело! — рыкнул уже успевший неплохо накидаться мужчина — В том-то и дело! Там, где я должен был себя проявить, появился ты! А потом не только справился с лисицами, но и моих прикончил! Зельем своим поделился! Спас всех! Ты — молодец! А я, получается, говно!

— Это не так. Никто так не говорит — покачал головой я — Ты просто на себя наговариваешь. А вообще, такое могло произойти с каждым. Особенно без соответствующего опыта. Может, как сержант роты поддержи ты хорош, но в разломах, вероятно, почти не бывал. Просто не хватило опыта. Да и про некоторые скрытые детали того похода, ты, уже, вероятно, знаешь. Нас просто хотели уби…

— А у тебя он откуда? — перебил меня Анисим — Этот самый опыт⁈ А⁈ Я несколько лет служу в поддержке! Занимаюсь по паре часов с клинком ежедневно! А затем приходит какой-то несовершеннолетний сопляк и у него опыта оказывается больше! А остальные только и твердят. Гордей то! Гордей это! Да к тебе уже все относятся с большим уважением чем ко мне….

«Так, всё понятно — услышал я основные претензии Анисима и мысленно поморщился — Если всё будет продолжаться именно так, то очень скоро он просто соберёт манатки и уйдёт. А ведь у нас каждый боец на счету! К тому же такой опытный! Кроме того, сержант, скорее всего, умолчал главную причину своего нынешнего нетрезвого состояния, а именно тот факт, что наш огромный курс распределили на три потока. И мы с ним, оба, попали в один. Два потенциальных лидера беезродных. Один — явный. Второй — тайный. А возможно, Фёдор Фёдорович, помня о моих выдающихся боевых качествах, планирует поставить на место командира именно меня, как способного выдержать ежедневное давление аристократов. Это, вероятнее всего, больше всех сержанта и злит. Ему невдомёк, что выдвигаться в начальники я не собираюсь. Васильев уже показал, чем это чревато. Его фамилию треплют на каждом углу. А вот от должности боевика я не отказываюсь. Прикрыть старшего потока? Легко! Вникать в дрязги курсантов, решать мелкие внутренние конфликты, ставить задачи? Извольте! Выгоды от этого дела никакой, а вот геморрой славный».

Поняв, что пока я размышлял, сержант продолжал изгаляться на тему того, какой Ладов плохой, я просто врезал ему отрезвляющую пощёчину и, схватив за грудь, придвинулся вперёд.

— Приди в себя! Сержант! Что за бабье нытьё я от тебя слышу⁈ Ты егерь⁈ Или не пользованная гимназистка⁈ Что за детские обидки⁈ Если не знаешь, то ты лидер нашего потока, которому завтра предстоит весьма сложный день в попытках решить последствия сегодняшнего конфликта! А ты вместо того, чтобы завтра быть огурчиком, жалеешь себя и напиваешься как свинья!

— Да как ты… — пришёл в себя покрывшийся пятнами Анисим и получил вторую хлёсткую пощёчину.

— Смею! — заявил я — По праву товарища! Пусть и младшего! Перестань разлагать коллектив и показывать неприязнь по столь ничтожному поводу! Почему этой ерундой страдаешь только ты? Почему таким не занимается никто из мужиков, спасённых от богомолов⁈ А ведь там я действительно вытащил выживших на своих плечах? Что-то Фёдор Фёдорович не бегает за мной с обвинениями о растраченном авторитете!

— Он прав! — услышал я голос подошедшего к нам Владислава, внимательно слышавшего часть разговора — Анисим! Приходи в себя и переставай заниматься какой-то ерундой! Зачем обижаешься на Гордея за то, что тебе говорил тот же Глеб? Плюнь и забудь! Или не помнишь, как парень с заносчивыми подпевалами проявил себя в последнем походе в разлом⁈

Анисим сделал глубокий вдох, желая что-то ответить, а затем из него словно выпустили воздух и он, наконец, произнёс.

— Не знаю. Я не знаю, что со мной происходит. Но ты, Гордей, всё же прав. Я не должен злиться на тебя за сделанное. Лишь на себя. Ты спасал мою жизнь. А я оказался недостаточно хорош!

Бывшего сержанта роты поддержки буквально трясло от произносимых им слов, однако он всё же сказал их до конца.

— Раз так — произнёс я и протянул ему руку — То давай-ка мы выпьем мировую и больше не будем компостировать друг другу мозги. Работай. Действуй. А я, если понадобится, тебя прикрою. Идёт?

— Идёт! — кивнул Анисим, хватаясь за мою руку словно за спасательный круг.

— Ну тогда пойдём — улыбнулся я, и мы под одобрительными взглядами курсантов, вернулись в ресторан едва ли не в обнимку, чтобы затем взяться за рюмки…

К тому моменту, как я вернулся за стол, Николай с Александром уже вовсю пытали Ивана Михайловича по поводу его службы и учёбы в центре.

— Тогда тоже благородные так на безродных давили? — услышал я вопрос Рибутова.