— Ты в порядке?
— Я в порядке.
— Люси... не причинила тебе вреда? — прошептала я.
— Нет.
Я закрыла глаза и вспомнила округлившиеся глаза моей тёти, вспомнила Эвелин, привязанную к стулу. Я заставила себя открыть веки. Во рту у меня стоял кислый запах, а тело воняло мокрой псиной. Я потянулась руками и ногами и села. На этот раз медленнее. Моя щека пульсировала. Я потрогала ее пальцами и почувствовала, что кожа на ней была неровной.
Эвелин обхватила руками мою руку. И хотя мне не нужна была её поддержка, я позволила ей отвести меня в ванную... Я позволила ей позаботиться обо мне. Она закрыла крышку унитаза и усадила меня на него. Пока она нагревала воду, я сняла футболку и шорты. Я не помнила, как надевала их.
Когда из душа повалил пар, я вошла в ванную, подняла голову и позволила воде окатить меня. Эвелин налила на руки мыла и помыла меня. После этого она растёрла между ладонями шампунь и вымыла мне волосы. Затем она нанесла кондиционер и распутала все колтуны своими нежными пальцами.
Она тщательно сполоснула меня, а потом выключила воду. Затем она взяла полотенце, а я обхватила пальцами край ванной и вылезла из неё. Она промокнула моё тело и волосы, и я снова почувствовала себя маленьким ребёнком. Она опять заставила меня сесть на закрытую крышку унитаза и пошла за чистой одеждой: леггинсами и топом. Я надела их. Она ещё немного просушила мне волосы, а затем расчесала их.
Когда я встала, мир вокруг меня слегка закружился, а желудок заурчал так, словно я не ела несколько дней, а не несколько часов.
— Тебе надо что-нибудь поесть.
Она отвела меня к креслу, которое было слегка примято и нагрето её телом.
— Сиди здесь и не двигайся.
— Хорошо.
Я запрокинула голову и закрыла глаза, наслаждаясь спокойствием.
Через некоторое время она вернулась с толстыми кусочками багета, на которых лежали тонкие ломтики ветчины из индейки. Я ела очень медленно. Еда падала в желудок, точно комья снега. Эвелин сняла с моей кровати постельное бельё и постелила новое. Долгое время в комнате раздавался только шелест ткани и скрип половиц от неровных шагов Эвелин. Я прокрутила в памяти весь прошедший день. Вспомнила о Люси, Эвересте и Джебе. И внезапно вспомнила о том, на что намекал мне дядя.
Эвелин взбивала мои подушки, когда я, наконец, спросила:
— Эвелин?
— Да?
Я отломила корочку от багета и раскрошила её между своими пальцами.
— Могу я у тебя кое-что спросить?
Она неуклюже выпрямилась точно пластмассовая игрушка.
— Всё что угодно.
— Твое настоящее имя... Эвелин?
И хотя её зрачки почти не отличались по цвету от радужки её глаз, я увидела как они запульсировали, или точнее почувствовала это. Она смотрела на меня в течение долгих секунд, которые растянулись в минуты. Затем она отвела взгляд и направила его в какую-то точку за моим плечом. Её длинные ресницы опустились, коснувшись бледных щёк.
Я не поверила Джебу тогда; и я не хотела верить ему сейчас. Но то, как она уходила от ответа...
— Кто такая Глория?
Тишина сделалась напряжённой. Она медленно подняла свои ресницы. Слёзы сверкнули в её в глазах так ярко, словно звёзды в ночном небе у неё за спиной. Тарелка соскользнула с моих колен. Она не разбилась, но крошки рассыпались по полу, а оставшиеся кусочки ветчины упали вниз, точно мятые салфетки.
Она села в изножье кровати и сложила руки на коленях. Её чёрные волосы упали по бокам от её опущенного лица.
— Так ты Глория? — пробормотала я, и в то же самое время она сказала:
— Прости меня.
В груди у меня заболело. Я не хотела, чтобы мой дядя оказался прав.
Я моргнула, так как всё вдруг расплылось у меня перед глазами.
— Мы ведь встретились не случайно?
Она покачала головой.
Я сжала подлокотники кресла.
Её губы, скрытые за завесой из чёрных прядей, обрамляющих её лицо, задрожали.
— Это не меняет того, что я к тебе чувствую, Несс.
Я уставилась на идеальную дугу света на стене, которую отбрасывала лампа, стоявшая на прикроватной тумбочке.
— Просто расскажи мне всё.
Эвелин — нет, не Эвелин —
— Меня
Я нахмурилась.
— Я родилась в Мексике, но переехала в США, будучи ещё ребёнком. Чтобы заплатить за колледж я устроилась горничной. Так я познакомилась...
Мой взгляд переместился со стены обратно на неё.