Кровь и мёд

– Я искренне надеюсь, что больше никогда тебя не увижу, Рид. Уезжай из королевства. Если нужно, возьми с собой Луизу и Коко. Возьми принца. Просто… – Тяжело вздохнув, Жан-Люк отвел глаза. – Береги себя.

Со странным, щемящим чувством я смотрел, как они уходят. Романтической любви к Селии я больше не питал, но все равно… странно было видеть, как они с Жаном-Люком держатся за руки. Странно и неуютно. И все же я искренне желал им счастья. Пусть будет счастлив хоть кто-то из нас.

– Как она? – спросил Деверо минуту спустя. Никто не стал уточнять, о ком речь. – Где она?

Я ответил не сразу и снова уставился в кружку. Щедро хлебнул пива, затем еще. Утер губы.

– В столовой с Ля-Вуазен и Николиной. Они… что-то замышляют.

– С Ля-Вуазен? И Николиной? – Деверо потрясенно перевел взгляд с меня на Коко. – Это не с теми ли, что бросили нас в туннелях? Что Лу может вместе с ними замышлять?

Коко не поднимала глаз от вина.

– Лу хочет пойти на Шато. Она только об этом и твердит с тех самых пор, как мы сбежали из туннелей. Говорит, что должна убить Моргану.

– Боже. – Деверо изумленно охнул. – Боже, боже, боже. Признаюсь, это… тревожно.

Коко стиснула бокал крепче и вскинула взгляд, исполненный невысказанных чувств.

– Почему? Мы все жаждем мести. И именно Лу поведет нас к ней.

Деверо помедлил, словно с осторожностью выбирал, что сказать.

– Подобные мысли способны призвать в жизнь человека нечто очень мрачное, Козетта. Очень, очень мрачное. Зло всегда ищет опору. И мы не должны позволять ему обрести ее.

Ножка бокала хрустнула в пальцах Коко, и на стол перед ней с шипением упала слеза.

– Она убила его. Задула, как свечу. Вы сами там были и все видели. А он… он…

Пытаясь взять себя в руки, Коко закрыла глаза. А когда открыла вновь, они были почти черны. Бо смотрел на нее ничего не выражающим взглядом.

– Он был лучшим из нас. Зло уже нашло опору, и очень крепкую – по вашей милости, Клод. Именно вы прошлой ночью отпустили это зло на волю. Позволили ему уйти. И теперь от последствий страдаем мы все.

Дверь столовой распахнулась, и в комнату вошла Лу. Встретившись со мной взглядом, она широко улыбнулась и направилась ко мне. Я нахмурился. Я не видел ее улыбки с тех пор, как…

Не говоря ни слова, Лу притянула меня к себе и страстно поцеловала.

Благодарности

Меня не раз предупреждали насчет вторых книг. Говорили, что второй роман, будь то отдельная история или сиквел, – это уже совсем другое дело, нежели дебютный. После доработки «Змея и голубки», которая далась мне нелегко, я думала, что уж с «Кровью и медом» справлюсь без особого труда. В жизни закадрового повествования нет, но если бы было, мой рассказчик бы посмеялся над этим – может, Джим бы посмотрел в камеру с каменным лицом и сказал: «Ох, как же она ошибалась». Уж не знаю почему, но над этой книгой я пролила немало крови, пота и слез. Из-за нее мне снились кошмары, из-за нее со мной впервые случилась паническая атака. У меня чуть нервный срыв не произошел в магазине в кофейном отделе. (А я ведь даже кофе не пью. Начала, только когда взялась переписывать эту книгу.) И тем не менее «Кровью и медом» я горжусь. Эта книга служит доказательством того, что мы способны справляться с трудностями, даже если порой приходится просить других о помощи – как я и поступала, когда ее писала. И поступала часто.

Ар-Джей, вряд ли я когда-нибудь тебе прощу ту отсылку к воздушному шару, но все-таки… ты смешил меня, когда хотелось плакать. Это настоящий дар. И именно поэтому я вышла за тебя замуж. Спасибо, что последние несколько месяцев был отцом-одиночкой, пока я писала, переписывала, редактировала и перередактировала. Я тебя люблю.

Бо, Джеймс и Роуз, надеюсь, вы однажды прочтете это и узнаете, что, пусть даже никто не обязан никого любить беззаветно, я люблю вас именно так. Даже когда вы спорите, даже когда кричите. Даже когда у меня вылет в семь утра, а вы рисуете в ванной моей любимой помадой.

Мама с папой, я не могу выразить словами, как вам благодарна. Пусть я и писатель, но не способна описать, как для меня ценно все, что вы сделали, и потому я не буду даже пытаться. Просто знайте, что вы для меня настоящие герои, и я вами восхищаюсь.

Ближе к концу «Крови и меда» есть отрывок, в котором Лу описывает рай детства в кругу семьи и смеха. Джейкоб, Брук, Джастин, Челси и Льюи – вы послужили вдохновением для этого рая. Я жила в нем раньше и живу сейчас.

Пэтти и Бет, время, которое вы провели с детьми, для меня бесценно. Вы дали мне немало времени и сил – и, возможно, еды, – чтобы написать эту книгу, и я очень это ценю. Правда.

Джордан, Спенсер, Меган, Аарон, Кортни, Остин, Адрианна, Челси, Джейк, Джиллиан, Райли, Джон и Аарон, писательство стало очень важной частью моей жизни, но вы никогда не ставили мне это в упрек. Вы спускали меня с небес на землю и вместе с тем помогали расти ввысь – и никогда меня не осуждали. Даже за черную помаду. Без вас я бы не справилась.