Кровь и память

— Тогда, выходит, что да, я — моргравиец. Я не знаю, кто я такой. Хотя я и понимаю ваш язык, на котором ты только что говорил со своими людьми. Что же это со мной такое?

— Неужели, так о чем же мы говорили?

Аремис пересказал ему то, что услышал.

— Все верно, незнакомец, — восхитился Мирт. — Большинство моргравийцев ни слова не понимают по-нашему. Вот мы в твоем присутствии и говорили на нашем родном языке. Что-нибудь еще вспомнил?

— Больше ничего, — честно признался Аремис. — Горы мне, вроде, знакомы, хотя не могу сказать почему. У меня при себе ничего нет — ни коня, ни личных вещей. Ничего, кроме меча. — Он удрученно покачал головой. — Ничего не помню.

— Может, если вырвать тебе ногти, так и вспомнишь что-нибудь, — невесело пошутил Мирт, сам же и посмеявшись над собственной неуклюжей шуткой.

— Побойся Шарра! Ты эти шуточки брось!

— Да успокойся ты. Тебе Ферл сказал, кто мы такие?

— Сказал. Мы с ним славно поболтали. Знаю, что вы дозорные.

— Все верно. Ты знаешь, что Моргравия вот-вот объявит войну Горному Королевству?

— Если бы знал, то вспомнил бы.

— Тогда ты должен простить нам нашу подозрительность, — сказал Мирт. — Если ты из Моргравии — а ты скорее всего не оттуда, — то наверняка слышал о наших скверных отношениях с королем Селимусом.

Имя показалось Аремису знакомым. Оно отозвалась в его сознании целой цепочкой смутных, но тревожных мыслей, от которых он безуспешно попытался избавиться.

— Почему ты решил, что я не моргравиец?

— Потому что мы подобрали тебе на бриавельской стороне Скалистых гор, вот почему. Потому что у тебя странный акцент. Пожалуй, я бы предположил, что ты родом откуда-то с северных островов.

В голове Аремиса мелькнула легкая тень узнавания.

— Понятно. Может, я действительно из тех мест. Жаль, что у меня нет ничего такого, что подтвердило бы твое предположение.

Мирт кивнул.

— Что-нибудь ты обязательно вспомнишь. А теперь отвечу на твой главный вопрос. Да, ты наш пленник, но мы будем с тобой обращаться достойно до тех пор, пока король не решит, что с тобой делать. Отношения с Моргравией сейчас не самые лучшие, так что твой акцент говорит не в твою пользу. Как же все-таки нам тебя называть?

Аремис задумался. Возможность выбирать новое имя не слишком вдохновляла его. Но, с другой стороны, что ему остается? Надо же как-то установить хорошие отношения с людьми, к которым ты попал в плен. У него не было ни коня, ни еды и, главное, полностью отсутствовали воспоминания. Остаться в одиночестве в таком состоянии хотя бы на одну ночь посреди суровых Скалистых гор — значит обречь себя на неминуемую гибель.

— Какое же самое распространенное имя у горцев? — спросил он, решив не спорить с Миртом.

— Как тебе нравится имя Каллин? Это хорошее, старинное имя.

— Действительно, хорошее, — пожав плечами, согласился Аремис.

— Не такое, как дармовая еда вместе с нашим отрядом, Каллин. Чем отработаешь-то кормежку?

— Не знаю. Подскажи мне, что нужно делать.

— Придумал. Мы скоро устроимся на ночлег. Развлечешь нас чем-нибудь после ужина. Сразишься на мечах с Ферлом? Думаю, он с радостью сойдется с тобой в поединке.

— Я тоже.

Мирт рассмеялся.

— Мне нравится твоя самоуверенность, Каллин. Надеюсь, ты хотя бы не разучился держать в руках меч. Ферл у нас самый искусный фехтовальщик во всех Скалистых горах.

— Пообещай мне кружку эля и не беспокойся за своего парнишку, — ответил Аремис и улыбнулся, хотя головная боль и не прошла окончательно.

Вскоре отряд остановился для привала, и лошадей загнали в рощицу хвойных деревьев. Чувствовалось, что Мирт опытный командир — воины беспрекословно выполняли его приказы. Одни тотчас занялись приготовлением ужина, другие — сбором хвороста для костра, третьи — упряжью и кормлением лошадей. Самых молодых отправили искать пресную воду. Аремиса и пару бойцов он взял с собой на охоту. Аремис приятно удивил Мирта тем, что раздобыл четырех зайцев, не истратив для этого ни одной стрелы. Остальные охотники вернулись с внушительным запасом мелкой дичи, которую быстро освежевали, выпотрошили и тут же принялись жарить на огне.