Кровь и пепел

Десятник окинул меня чуть задумчивым взглядом, покусывая ус. Интересно, о чем он размышлял, о том, как отреагирует мой отец, или о том, стоит ли дальше связываться с боярышней, ведь, получив синяк или вообще травму, я могла еще раз надолго выйти из строя. Оказалось, ни то ни другое, Вятич вдруг выдал:

– Биться в рубахе неудобно. Поддень штаны, а рубаху подвяжи выше. Если хочешь, конечно.

Толковое замечание, и я очень хотела, тело просто требовало настоящего движения, одной гимнастики в пределах нашей с Лушкой светелки было маловато. Я кивнула:

– Если можно…

Тут же встряла Лушка:

– А мне можно?

Вот тут Вятич, похоже, осознал, что ему придется иметь дело не только с воеводой, когда тот вернется, но и с Анеей, что наверняка куда труднее. Но если уж заварил кашу, придется расхлебывать. Подозреваю, что у Вятича боролись два чувства – досады из-за своей поспешности и явного желания все же взять меня в обучение хотя бы в назидание остальным. Лушка в нагрузку, конечно, не добавляла привлекательности такому варианту, но куда денешься.

– Можно, – вздохнул десятник.

Сестрица попробовала взвизгнуть, но вовремя сообразила, что таким образом испортит о себе все впечатление, и сдержалась. Это было уже явной победой Лушки над самой собой, я даже поразилась…

Договорились прийти завтра, но Лушка все же умудрилась утащить пару учебных мечей, нахально объяснив десятнику:

– Это чтобы я тоже побыстрей научилась.

– Ты только за ней пригляди, – Вятич кивнул мне на сестрицу, – чтоб не перестаралась.

Я хорошо понимала, о чем он, в запале Лушка может так растянуть себе все мышцы, что точно сляжет.

– Пригляжу.

– Бьешься немного странно, но резон в том есть…

– У меня же силы не столько, приходится хитрить.

Нахальства не занимать не одной Лушке, я тоже врать горазда. Мы ушли, провожаемые восторженными взглядами парней. Уже отойдя, я услышала:

– Как это она так… по плечу?

– А вот так! Она раскрылась, тебе бы бить хоть ногой в пах, а ты, дурень, мечом сверху прикрывался.

Я размышляла о другом. Ворон сумел справиться с моими умениями одной жердиной и приемчик показал классный, почему такого не знают Вятич и отец? Неладно как-то получалось… Засвербило желание все же достать Ворона и заставить обучить бою.

О том, как объявим Анее о новом увлечении (и умении, кстати), не думалось. Вспомнила Лушка:

– Ой, а чего матери-то скажем?

И тут же сама ответила:

– Скажем, что нас в дружину берут!

– Луш, ты думаешь, что говоришь?

– А чего, бывает, когда девки в дружине!

– Только в дружину берет, небось, не десятник, а воевода, а во-вторых, у меня свадьба скоро.

– Не скоро! – объявила сестрица.

– Ты уверена? – кажется, я с трудом скрыла свое удовлетворение от такого известия.

– Ага, твой Андрей Юрьевич куда-то в Новгород ушел, вернется к зиме. Анамнясь известие принесли, мать тебе говорить просто не хотела.

Вот уж спасибо так спасибо! Я готова была расцеловать Лушку за такую новость. У меня появлялась пара свободных месяцев.

Лушка была такой храброй, пока мы не дошли до дома, уже у ворот она явно засуетилась, прикидывая, куда бы спрятать мечи, но не успела, прямо у ворот нас засекла Анея.

– Это зачем?

Пряча деревянное оружие за спину, словно мать могла отобрать, Лушка промямлила:

– Мы… нас…

Я решила, что хватит прятаться за спину младшей сестры, а то как на мечах биться, так смелая, а как с Анеей спорить, слабая.

– Мы будем учиться биться мечами… У Вятича…

– Нас Вятич в дружину берет! – осмелев, выпалила сестрица.

Я подумала, что это она зря, потому как ничего подобного Вятич не только не обещал, но даже не мыслил.

– Да ну? А Вятич ли в дружине глава?

Мне почему-то пришло в голову, что сама Анея, но сказала другое:

– Да нет, никто нас никуда не берет, просто Вятич позволил пока ходить биться с парнями учебными мечами.

Теткин взгляд был пристальным, но к этому я уже привыкла.

– С чего вдруг?

– Так… захотелось. Андрей Юрьевич же не скоро еще приедет, – я глянула прямо в глаза Анее, пусть знает, что я не Лушка и ее не боюсь!

Тетка отвела глаза первой, буркнув в сторону Лушки:

– Трепло…

Но запрета-то не последовало! Это означало, что мы действительно можем с завтрашнего дня приступить к тренировкам вместе с дружинниками. Если, конечно, за ночь не передумает сам Вятич.

Видно, об этом же подумала и Лушка, потому что, глядя вслед удалявшейся матери, она не взвизгнула привычно, а сокрушенно вздохнула:

– Только бы Вятич не отказался…

– Луш, он же не обещал взять нас в дружину.

– Да я не про то. Не отказался бы обучать. Тебе легче, ты вон умеешь, а мне каково?

– Зачем тебе это умение?

– Как зачем?! А если тати нападут?

Я рассмеялась:

– Ты меч на поясе носить собираешься?

– Ну… это… А покажи, как ты это крутила?

Сестрица перевела разговор на интересующую ее тему, она попробовала сама крутануть меч, но, конечно, немедленно выронила его на траву и горестно вздохнула:

– Мне ни в жисть не научиться…