Кровь и пепел

Оставив ведра перед баней, я метнулась к своему дому. Там Маня, нельзя, чтобы ее забрали! Девочки, привычно ожидавшей меня на крыльце, не было. На мгновение я замерла. Терентий только подъезжал, они еще не видели Маню, зато сама малышка успела увидеть. Убегавшую девочку я заметила бы, значит, с крыльца она могла деться только в дом. Так и есть, на зов «Маня, покажись, это я», ребенок высунул зареванную мордашку из-за печки.

– Чего испугалась?

Спросила просто так, прекрасно понимая, чего именно – Свара поручила ей Матрену, а та умерла, дом не топлен и вообще закрыт. Но я не собиралась отдавать Сваре с Терентием Маню, она теперь моя!

– Послушай меня, ты не хочешь возвращаться к Сваре?

– Нет! Нет!

– Значит, будешь жить со мной. Согласна?

– Да, – всхлипнула Маняша.

– Ну вот и договорились. Сиди дома, пока не выходи.

Я отправилась к соседям.

Соседское крыльцо все занесено снегом, понятно, что никто в последние дни не выходил. Я спокойно ожидала, как они спросят об участи оставленных родных. Уже занесла воду в баню, отправилась набирать дров для печи и только тут услышала, что зовут.

– Настасья…

Я стояла с поленьями в руках и спокойно смотрела на здорового, сильного, зажиточного мужика, бросившего собственную мать умирать от холода и голода.

– Ну?

– Ты это… Матрена померла, что ли?

– Что ли! – гаркнула я, с этим паразитом даже разговаривать не хотелось.

– Похоронили?

– Нет, оставили у вас в бане!

Он даже чуть побледнел, почти метнулся к бане проверять, я поморщилась:

– Похоронили, мы же не ты!

– А девчонка где, не видела?

– А Маня теперь живет у меня, и тебе я ее не отдам!

– Тю, дурная, да пусть живет, кто ее отбирать станет?

А я-то боялась, что малышку чуть ли не с дружиной отбивать будут! Стало даже смешно, зря я надеялась на какие-то остатки человечности у Терентия.

– Ты хоть бы спросил, где мать похоронили.

И вдруг я поняла, как это выглядит – пятнадцатилетняя девчонка отчитывает здорового мужика, у которого внуки! Но сейчас во мне окончательно взяла верх тридцатилетняя женщина и разговаривала с ним даже не на равных, а свысока. Я имела на это право! Я была лучше его, человечней, честней!

Это потом я поняла, насколько завысила собственную значимость и человечность, а тогда откровенно гордилась собой.

Изумленный моим поведением, Терентий так и остался стоять, а я ушла в дом, так и не набрав достаточно полешек.

– Маня, я договорилась, ты будешь жить у нас.

Я не сомневалась, что даже если завтра наши вернутся тоже, Степан не будет против девочки, он и так очень переживал из-за того, что не смог взять ее с собой.

Потом мы с удовольствием парились в бане, хлестали друг дружку вениками, плескали на камни пахучий квас… а потом сидели разморенные, довольные у печи и сушили волосы. Маня, впервые увидев мою косу распущенной, ахнула. Она ходила вокруг и осторожно касалась тоненькими пальчиками волос с восхищенным шепотом:

– Какая…

Олена в благодушном настроении великодушно пообещала:

– И у тебя такая будет!

– Правда?

– Давай, мы тебя заплетем?

Перемигнувшись с Оленой, мы принялись вплетать в Манину косичку не просто косоплетку из ниток, а вместе с ней красную ленточку. Все вместе получилось и толще, и даже длиннее. Девочке понравилось очень! Она ходила гордая сама собой и все откидывала новую косичку, резко поворачивая голову. Глядя на нее, Олена вздохнула:

– Девку хочу, а повитуха говорит – сын будет. Ну, ладно, следующая девка.

– И не одна!

– Бог даст, – согласилась тетка.

Олене не везло, двое мальчишек, которых она родила, не прожили и месяца, третьим был выкидыш и вот теперь она осторожничала, деток-то хотелось… Степан потому ее и с собой не взял, чтоб не растрясти.

Я вдруг попробовала прикинуть, сколько лет Олене, вышло что-то странное.

– Олена, а сколько тебе лет?

Та пожала плечами:

– Двадцать четвертый…

Вот почему у меня ощущение, что я старше! Я уже снова воспринимала себя тридцатилетней женщиной. Хорошо это или плохо? Почему-то сейчас казалось, что хорошо, пятнадцатилетняя дуреха, совсем недавно катавшаяся с сена на сеновале, не могла бы взять на себя ответственность за Маню. Мелькнула мысль, что и в Романа влюбиться тоже не могла, он слишком взрослый для Насти из Козельска.

При мысли о Романе сердце тоскливо сжалось, даже вернувшись в Москву, я буду помнить этого князя, слишком глубоко в сердце запали синие глаза…

От размышлений меня отвлекло появление… Терентия. Бухнула дверь, и в дом ввалился сосед. Маня живо спряталась за меня, вцепившись в подол. Я обняла девочку, тоже испугавшись, что Терентий явился за ней. Свара вполне могла прислать своего тряпку-мужа за ребенком, через пару лет из Мани вырастет хорошая нянька и потом работница. Ни фига, ребенка я им не отдам, пусть только попробует забрать! Невольно прикинула силу и степень опьянения Терентия, выходило, что второе сильно снизило первое, это не отец с его умениями рукопашного боя, такого можно будет вырубить ударом в ухо хотя бы на время, а там разберемся.