Кровь и пепел

Я оглянулась на реку и обомлела, там черная масса буквально затапливала противоположный берег реки. Еще чуть, и она хлынет на этот.

– Какого черта вы здесь?! Бегом за стену! Маня, бегите!

Я метнулась в дом схватить хоть какую-то одежду, выскочила, на ходу натягивая тулуп и держа плат под мышкой. Машинально нащупала головную повязку, уже привыкла, что совсем простоволосой боярышне не подобает быть. Дверь закрывать ни к чему, все равно через час дом сгорит, только отцепить собаку, чтобы убежала. С крыльца метнулась к привязи и тут увидела, что Олена и Маня никуда не делись, Олена присела, схватившись руками за живот, а Маняша растерянно топчется рядом.

Отцепив пса, бросилась к ним:

– Что, Олена?! Надо бежать! Маня, беги ты, мы догоним.

Девочка замотала головой. Было ясно, что тетка не только бежать, и ковылять-то не сможет. Я в тоске оглянулась: ни санок, ничего… Решение пришло неожиданно, пусть оно было нелепым, но это решение. Рванув с козел большущий куль, в котором недавно была мука, я бросила его на землю и скомандовала:

– Залезайте внутрь, живо!

– Спрятаться? – робко поинтересовалась Олена.

– Лезь! – заорала я. – Маня, и ты лезь, быстро!

Они торопливо и бестолково тыкались в куль, пришлось довольно грубо просто затолкать, я схватила куль за угол и поволокла прямо по земле, благо по снегу скользило приемлемо. Но выскочив на улицу, поняла, что все бесполезно, еще чуть – и городские ворота закроют, добежать до них я могла бы в одиночку, но не с тяжелым кулем.

Мимо рысцой пробежал Терентий. Вот зараза, нет чтоб помочь, так едва не сбил с ног. Понятно, своя задница ближе к телу! Я уже понимала, что не добегу, но не сдаваться же.

Вдруг сзади услышала голос:

– Девонька, брось ты это барахло, не успеешь…

– Это… не барахло… там люди…

Мужик понял все мгновенно, схватился за второй угол куля и скомандовал:

– Бегом, не то все пропадем!

Мы бежали из последних сил, Олена в мешке перестала стонать, оттуда только время от времени доносилось чихание, все же они с Манькой сидели в муке. Я мысленно молила охрану у ворот:

– Только не закрывайте, миленькие, только не закрывайте!

Хотя прекрасно понимала, что если мы не успеем, ворота закроются. Рисковать тысячами жизней ради спасения нескольких никто не станет. Их действительно уже начали закрывать, остался проход на одного человека…

От ворот крикнули:

– Брось куль!

Ответил помогавший мне мужик:

– В нем люди!

Охрана тоже поняла все мгновенно, из ворот выскочили двое, один, оттолкнув меня, схватился за угол куля, а второй за шиворот моего тулупчика. Меня саму буквально заволокли в ворота, потому что собственные ноги уже не двигались. Ворота закрылись почти перед мордами монгольских коней. Снаружи в них застучали стрелы. Охрана бросилась укреплять засовы, а я сидела, привалившись к чему-то, и истерически хохотала от перенесенного стресса.

Рядом валялся куль, из которого наконец выползла Манька.

– Олена, ты жива?

Я не смогла встать и просто подползла к кулю. Тетка отозвалась слабым голосом:

– Да…

Ничего не нужно объяснять – за кулем на снегу оставался розовый след. Олене снова не удалось родить сильного наследника… Хотя какая теперь разница, я-то уже знала будущее.

Вдруг меня взяла злость: ни хрена! Я не дам сбыться худшему!

– Мужики, помогите дотащить женщину до дому, здесь недалеко.

Олену не стали поднимать или заталкивать обратно в ее нелепое средство передвижения, просто подхватили под мышки и потащили по снегу. За ее подолом, перепачканным мукой, все же тянулся кровяной след. От ворот их двора навстречу уже ковылял Никола, мчалась Авдотья:

– О господи! Ой, боже мой!

Никола прикрикнул на жену:

– Не мельтеши!

Бедную Олену уложили на лавку, Ждан убежал за повитухой… Ощущение было ужасным, ведь Олена, скорее всего, потеряет ребенка из-за того, что я тащила ее вот так волоком. Но что я могла поделать? Бросить ее рожать саму в доме или остаться погибать рядом?

– Оленушка, прости, я не могла тащить тебя иначе, просто не успела бы.

Страдалица слабо улыбнулась:

– Ты нас с Манькой и так спасла. Как и дотащи ла-то?

– Я не одна, мне мужик помог. Мужики…

У Олены начались преждевременные роды, после трех часов мучений она произвела на свет, вопреки обещаниям повитух, девочку, но такую маленькую и слабенькую, что сразу стало ясно – вряд ли выживет. Но, обмыв и туго запеленав малышку, ее положили матери под грудь, и девочка начала сосать. Повитуха внимательно наблюдала за тем, как она это делает, однако, видно, ничего не поняла, только пожала плечами:

– Может, будет жить, а может, нет…

Только тут я вспомнила, что Рязань вообще-то осадили татары. Нам было настолько не до того, что об осаде просто забыли, даже маленькая Манька крутилась рядом, пытаясь помочь. Глазенки у девчонки были полны ужаса, ничего, пусть с детства осознает, в каких муках рождаются дети, и будет знать, что предстоит ей самой… Я вздохнула: предстоит ли?