Кровь и Плен

Дверь с натужным скрипом отворилась, и почти сразу, будто следуя эхом за этим звуком, раздался мужской стон.

Айвен почти позабыла о своем завсегдатае, который тоже помогал ее заведению держаться на плаву. Впрочем, если бы не Самаэль, она бы закрыла свою лавку еще лет десять назад. Дэва могла поклясться, что не существовало другого дива на всем белом свете с большей зависимостью от вина, чем он.

Ларак тяжело вздохнула, осматривая скудную обстановку таверны, и резко остановилась, поморщившись.

«И настолько дурно пахнущего тоже…» – добавила она про себя.

Самаэль вот уже больше десяти лет то появлялся, то исчезал. Иногда его исчезновения длились всего сутки, а иногда и целые годы. Он говорил, что вино Айвен лучшее, поэтому он и возвращается на Аркадиан. Хотя девушка прекрасно помнила тот день, когда он впервые завалился в ее лавку и посетовал на то, как испоганили божественный напиток. Но через пару дней, к ее удивлению, незнакомец явился вновь и, опустошая бутыль за бутылью, стал расспрашивать ее о том, как она готовит, а следом начал давать свои советы.

Обычно дивы практически не пьянели, но после шести-семи бутылок кого угодно проймет. Раньше дэва гадала и пыталась понять, куда чисто физически терялось такое количество вина, а после бросила это пустое дело.

Самаэль вновь застонал. Каждый раз, приходя в таверну, он выглядел как богач, а покидал ее как бедняк. Вот и на этот раз его изящный наряд – длинная черная туника и черный пояс, идеально выкроенные и сшитые из настолько дорогой ткани, что иных украшений одежда совсем не требовала, превратился в жалкое зрелище. Див умудрился где-то порвать рукав… По слова Самаэля, на него в переулке напал кто-то из народа фатта, но Айвен не верила ему ни на йоту – слишком много небылиц вырывалось из его лживого рта. Пояс же теперь валялся на полу, каким-то образом обмотавшись вокруг лодыжки даэва.

Див уже третий день не покидал ее заведения больше чем на пару часов. Пусть за минувшие годы их отношения и не стали приятельскими, но они были доверительными настолько, что Айвен оставляла его на ночь в таверне. Главной причиной этому стало то, что Самаэля было практически невозможно выпроводить, но платил он щедро, и это все окупало.

– Эй, принеси мне еще, – прохрипел див, приподнимая голову.

Айвен гадала, было ли это лишь пагубным пристрастием к вину или он топил в нем свое горе. Но она не представляла, что могло случиться, чтобы заставить кого-то столько пить. О какой-то трагедии сообщало и мрачное чувство юмора. Однажды Самаэль предлагал Ларак перебить всех владельцев таверн на улице.

«Может, это поможет пойти твоему бизнесу вверх?» – посмеивался тогда даэв.

Айвен даже улыбнулась его словам, но после закралось подозрение, что мужчина предлагал это всерьез.

Самаэля в равной степени можно было назвать как мужчиной, так и юношей. Див застыл где-то посередине и выглядел поразительно молодо для своих лет. По человеческим меркам, больше двадцати пяти ему не дашь, а то и меньше.

Крепкий, стройный, удивительно мускулистый для того образа жизни, который он вел. Последнее поражало и вызывало досаду.

– Заплати, – строго отозвалась дэва, вдруг вновь почувствовав тот запах гнили, что витал в вечернем тумане.

Пройдоха хрипло рассмеялся. Все еще не поднимая головы и уткнувшись лицом в столешницу, Самаэль погрозил ей пальцем. Рубиновые волосы растекались по темному, невесть чем заляпанному столу, точно кровавые реки.

– Ты так сильно нуждаешься в деньгах, что готова даже меня терпеть. Если в следующий раз встретишь меня улыбкой, а не этой гримасой отвращения, я заплачу тебе больше, – продолжил он, хотя вовсе не видел ее лица, чтобы делать такие заявления.

Айвен промолчала, все еще ожидая своей платы.

– День – гость, два – гость, а на третий день – смертная напасть. Да? – пробурчал див и вновь пьяно рассмеялся, а после замурлыкал какую-то тихую песню. Самаэль часто что-то пел, уносясь мыслями куда-то далеко.

Дверь в таверну неожиданно отворилась, и внутрь заглянул паренек – тощий, как жердь, с торчащими во все стороны ежиком волосами.

– Это «Вино от Белль»?

– Да, – обернувшись, бросила Ларак, разглядев почтовую сумку на боку мальчишки.

Недавно кто-то сдернул пару букв с вывески. Признаться, их постоянно кто-то воровал.

– Один арк? – сухо спросила Айвен, на время позабыв о диве и подходя к барной стойке. Ее рука ловко отсчитывала монеты в потайном кармане рабочей накидки. На Аркадиане было опасно носить с собой кошелек – слишком много воров на улице. Но она нашла выход и теперь рассовывала деньги по нескольким карманам, чтобы в случае кражи не потерять абсолютно все.

Паренек кивнул, оглядываясь и не удивляясь пьянчуге, развалившемуся за столом.