Кровь и почва русской истории

Таким образом, Смута ознаменовалась очень важным революционным результатом в части трансформации культуры и ментальности, - результатом настолько значительным, что он вполне может быть сравним с грандиозным изменением социокультурной традиции вследствие российских системных революций начала и конца XX в.

Даже если не принимать авторскую гипотезу о Смуте как революции, невозможно отрицать, что Смута рельефно обозначила архетипическую форму и внутреннюю логику последующих революционных потрясений. В ней проявились черты, ставшие типичными для русских революций. Сами по себе эти черты не оригинально русские, некоторые из них носят универсальный характер, то есть присущи всем революциям, другие прослеживаются в одних революциях, но отсутствуют в других. В широком смысле налет уникальности характерен всякой революции или, перефразируя Льва Толстого, каждое конкретное государство несчастливо по-своему. 

В нашем случае речь пойдет о специфической комбинации черт, присущей всем русским революциям и впервые проявившейся именно в Смуте. Это обстоятельство и привело к наложению образа первой Смуты на русские революции, объясняя, почему две последующие русские революции зачастую называют Смутами. (В дальнейшем я буду пользоваться терминами «революция» и «Смута» как взаимозаменяемыми.)

Характерообразующие признаки русских революций

Какая же комбинация черт характерна для русских революций и отличает их от революций в других странах? 

Во-первых, грандиозный, поистине космический масштаб, а также мистический и натуралистический оттенок революционных событий. Революции в России начинаются не с мятежного своехотения людей, а с того, что против власти поднимается природа, мироздание, в общем, Хаос vs. Космос. Климатические эксцессы, неурожаи и голод начала XVII в.; цепь зловещих предзнаменований (начиная со знаменитой давки на Ходынском поле) и роковых неудач тремя столетиями спустя, в правление последнего Романова; череда природных бедствий, техногенных катастроф (чего стоили только авария на Чернобыльской АЭС и армянское землетрясение!), катастрофическое падение цен на нефть и прочие большие и малые напасти, обрушившиеся на страну с приходом к власти Михаила Горбачева.

Итак, первая обобщающая характеристика русской революции – ее над- и внечеловеческое измерение: кажется, из-под заклятия вырываются и обрушиваются на русское общество хтонические силы. Даже техногенные катастрофы, то есть обусловленные, в конечном счете, деятельностью человека, воспринимаются как надчеловеческие, стихийные и, в этом смысле, природные явления (что, впрочем, логически вытекает из понимания техники как второй природы). Хаос стихии - природной и техногенной - берет вверх над человеческим порядком-Космосом.

Изоморфны природным и квазиприродным (техногенным) общественные процессы. Общество впадает в невротическое состояние, теряет способность к самоконтролю, критически ослабевает логико-дискурсивный уровень массового сознания. Общество хаотизируется и архаизируется, то есть опускается на нижние этажи лестницы человеческой эволюции, впадает в так называемое «природное состояние».

Это состояние можно назвать хаосом, но, отдавая отчет в качественном отличии человеческого хаоса от космического хаоса Природы и механического - Техники. В силу общественной природы человека его хаос имеет внутреннюю структуру, общество не впадает в животное, дочеловеческое состояние, а самоорганизуется по архаичным образцам. Эти образцы порою всплывают с такой глубины, что выглядят радикально новыми (новое как хорошо забытое старое) и производят впечатление формирования нового порядка.

Хаос и архаизация поражают все этажи социальной лестницы – снизу доверху и сверху донизу. В перспективе архаизирующегося общественного мнения фокусом всех бед и несчастий становится власть. Не только военные поражения или финансово-экономические кризисы, но даже природные бедствия воспринимаются как следствие некомпетентности, нравственного банкротства и неправедности власти. В этом отношении русские революции (и, вероятно, революции вообще) могут служить прекрасной иллюстрацией китайских натурфилософских представлений.

Как известно, в китайской традиции вопиющее нарушение гармонии во внутреннем мире человека и общественных отношениях считалось первопричиной природных бедствий, а не наоборот. Известно, что центральная ханьская власть в некоторые исторические эпохи даже казнила управителей тех провинций, где повторялись разрушительные землетрясения и наводнения. Считалось, что природные бедствтия навлечены неправедным правлением.