Кровь и символы. История человеческих жертвоприношений

Похожая находка была сделана на острове Ява – здесь в песчано-гравийных отложениях, возраст которых превышает 100 тысяч лет, найдены 11 черепов с раздробленными лицевыми частями, но без скелетов. Интересно, что ни нижних челюстей, ни зубов при черепах также не оказалось.

Ученые из Мичиганского университета Стэнли М. Гарн и Уолтер Д. Блок изучили вопрос о пищевой ценности человеческого мяса и пришли к выводу, что она слишком мала, чтобы первобытные люди могли питаться членами своей группы. Даже сведя потребление белков к минимуму, группа в 60 человек самоуничтожилась бы в течение года{3}. Из этого некоторые ученые сделали вывод, что каннибализм был невыгоден и очень часто носил ритуальный характер{4}.

Правда, наши далекие предки могли питаться иноплеменниками. Но в этом предположении усомнился профессор Брайтонского университета Джеймс Коул. Он сравнил предполагаемую пищевую ценность первобытных людей, останки которых были найдены на разных палеолитических стоянках, и пищевую ценность животных, кости которых были найдены на этих же стоянках. Вывод был не в пользу людей: они оказались гораздо менее калорийными. «Мы в любом случае значительно ниже по пищевой ценности в сравнении с представителями крупной фауны (такими как мамонты, бизоны, крупный рогатый скот и лошади)», – признается профессор. Кроме того, Коул отметил, что охота на человека потребовала бы от наших предков огромных умственных и физических усилий, в отличие от охоты, например, на сайгака. А польза от убитого сайгака была, безусловно, большей. Изучив останки людей и животных на множестве стоянок, Коул делает вывод, что даже примитивный Homo erectus мог убивать и есть себе подобных в ритуальных целях. Не говоря уже о более поздних и продвинутых людях{5}.

Неандертальцы жили во времена, когда никакого недостатка ни в мамонтах, ни в антилопах, ни в жирных и вкусных грызунах не наблюдалось и людям вряд ли приходилось страдать от голода. Поэтому, даже если когда-то какой-то особо голодный неандерталец и решил пообедать себе подобным, массовое нахождение продырявленных черепов и обугленных человеческих костей можно объяснить скорее ритуальными причинами.

И уж во всяком случае ритуальными причинами объясняется находка, сделанная в окрестностях Рима, в гроте на горе Монте Чирчео, – здесь был обнаружен череп неандертальца с почти полностью снятой затылочной костью. Владелец черепа был убит ударом в висок. По углам грота громоздились кости зубров и оленей, а вокруг черепа был выложен круг из камней. Владимир Кабо пишет: «Существует предположение, что кости животных – остатки погребального пиршества, а комплекс в целом – результат ритуального убийства, совершенного 55 тыс. лет тому назад»{6}. Близкой точки зрения придерживается и большинство других исследователей. Они видят в каменном круге солярную символику, а положение черепа наводит их на мысль, что когда-то он был водружен на шест, который, естественно, не сохранился. Впрочем, как и в предыдущих случаях, невозможно быть уверенными в том, что перед нами следы именно жертвоприношения, – череп мог быть, например, трофеем или останками убитого врагами почитаемого соплеменника.

Следует отметить, что, несмотря на вероятную приверженность к человеческим жертвоприношениям и безусловный каннибализм (какими бы причинами он ни объяснялся), неандертальцы были людьми, не чуждыми гуманности. Они заботливо ухаживали за своими больными и увечными собратьями. Известны скелеты, на которых сохранились следы тяжелых ранений, – например, один неандерталец был ранен чем-то вроде копья, пробившего ему тазовую кость. После такой травмы человек надолго прикован к постели, однако этот мужчина выжил, и кости его срослись – значит, кто-то долгие месяцы ухаживал за ним. В пещере Шанидар на севере Ирака найдены могилы девяти неандертальцев, среди них так называемый «старец из Шанидара». Возраст «старца» не превышал 50 лет, и большую часть своей жизни он был инвалидом. Он с детства лишился правой руки; перелом глазной орбиты говорит об отсутствии левого глаза. Кроме того, у «старца» обнаружены следы многочисленных травм и дефект ноги. Все это не помешало инвалиду более или менее благополучно дожить до вполне преклонного с точки зрения неандертальцев возраста, а значит, кто-то заботился о нем долгие годы.