Кровь и Вино. Любимая женщина вампиров (СИ)

— Аврора, ты не скучала без нас? — Открывшаяся за спиной дверь повергла меня в ужас. Схватившись за сердце, я подпрыгнула от испуга. — Напугали?

— Нет, все в порядке. Просто задумалась, вот и не услышала вашего возвращения, — едва шевеля губами, пыталась улыбаться и успокоить дыхание.

Нутро кричало мне, что незваный гость навряд ли простит мне длинный язык. Лучше оставить этот странный визит в секрете — хотя бы на время.

В конце концов, он ничего мне не сделал, лишь пообещал, что сохранит в тайне мое пребывание в Виндэм-холле. Мне оставалось только поверить в это и надеяться, что вампир сдержит слово.

А если нет… Бежать без оглядки как можно дальше.

— У тебя испуганный вид, — недоверчиво произнес Адриан, выставляя на стол корзинку, от которой аппетитно тянуло свежей выпечкой.

— Это от неожиданности. Не берите в голову.

— Мы привезли тебе еды. Ты голодна?

— Немного. Благодарю вас за заботу.

Немного успокоив скачущее сердце, я вежливо подогнула колени, делая легкий книксен.

— Присаживайся, я накрою стол.

— Вас сильно затруднит пожинать со мной? Не хотелось бы есть в одиночестве.

— Конечно, как мы можем отказать тебе в совместной трапезе, — Амадей плюхнулся на стул, потянувшись к корзинке с провиантом.

Мужчины угощали щедро, раздобыв где-то копченое мясо птицы, свежий хлеб, ароматное масло и нарезку из овощей. Честно признаться, я думала, что такая бесполезная в их жизни вещь, как насыщение, сильно повлияет на качество еды, но, к счастью, ошиблась. Было невероятно вкусно, а главное — совсем неприлично приятно откусывать собранный бутерброд, держа его прямо в руках.

— Ты так вкусно ешь, невольно просыпается аппетит, — сверкнув сталью темных глаз, сказал Адриан, потянувшись собрать и себе простую закуску. — Vreau să gust buzele tale (*рум. - Хочу попробовать твои губы).

— Давно хотела спросить — на каком языке вы говорите? — приложив ко рту салфетку, вытерла краешек губ, смутившись.

— Старый. На нем практически не говорят, везде уже в ходу всеобщий.

— На этом языке говорили наши предки, а время оставило от них лишь самое простое наречие, без высшей речи и лишних метафор, — обстоятельно объяснил Амадей. — Отец рассказывал нам, что раньше одно и то же выражение могло означать совершенно разные вещи в зависимости от интонации и разницы в иерархии. Но, увы, все это уже давно в прошлом.

— А что значит стеа?

— Звездочка, — улыбнувшись так, будто и не собирался утаивать эту информацию, вампир, называвший меня так уже при любой возможности, откинулся на спинку стула, демонстративно вгрызаясь в горбушку с кусочками мяса, и прожевав, дополнил. — Одну из звезд на небе мы называем Аврора.

Кашлянув от неожиданности, я отложила недоеденный ужин на тарелку, понимая, что переоценила себя и весь его доесть не смогу.

— Вы еще говорили… анима ностра. Кажется, так, если я не ошибаюсь.

Мужчины переглянулись, словно совещавшись, стоит ли отвечать на мой вопрос. Тяжело вздохнув, Адриан все же перевел на меня взгляд, глядя так прямо, что я вновь стушевалась от пронзительности черных глаз.

— Инима ноостра, — поправил он меня. — Это значит «наше сердце». Я удивлен тем, что ты запомнила почти точное произношение.

— Нечасто мне удавалось услышать иноземную речь, — и вновь неуклюжая попытка сохранить лицо провалилась, окончательно заполняя щеки краснотой, как раскаленным железом.

— Даже не спросишь, почему я так назвал тебя? — заметив мою реакцию, вампир отложил ужин в ожидании ответа.

— Догадываюсь, что это связано с тем, что вы ранее сообщили мне, призывая прислушаться к собственным впечатлениям.

— Ты права. Причина этих слов кроется именно в желании оберегать тебя, заботиться и прогонять печали, — не выбирая выражения, признался мужчина. — С первых секунд, Аврора.

— Простите, я очень устала и хочу отдохнуть. К сожалению, последние несколько дней были слишком щедры на события, и сон не шел, я буквально валюсь с ног.

— Я провожу.

Амадей резко поднялся и приблизился, предлагая локоть, который я с сомнением, но приняла, разрешая себя увести.

До самой спальни мы шли молча. Казалось, что вампир так и не произнесет ни слова, но у самых дверей неожиданно горячие пальцы поймали мое запястье, обращая все внимание на их владельца.

— Мы не будем тебе лгать, Аврора. Это низко.

— Рада слышать, — непонимающе свела брови к переносице.

— Ты не поняла, я… — Амадей на секунду прикусил нижнюю губу, демонстрируя острый краешек клыка, отчего весь его рот запечатлел мои мысли на себе.

Какие же у них красивые губы.

Ровный контур, правильная, на мой вкус, форма, тонкие следы естественных складочек по центру.

В голове закрутились картинки. Не самые невинные. С откровенным поцелуем, в котором можно будет попробовать эти губ на вкус, мягкость, сминая их, прикасаясь языком, и…

О, высшие! Я должна немедленно прекратить!

— Что «ты»?

— Никто никогда не будет торопить тебя. Ни я, ни брат, — не став отвечать на вопрос, сказал Амадей. — Но звать тебя так, видеть — неестественная нужда, без которой нам теперь не прожить. Не злись на милые прозвища.