Кровь и железо

Луфар шмыгнул в открывшуюся дверь. Девятипалый угрюмо последовал за ним, неся в объятиях металлический ящик. Хранитель прищурился и спросил Глокту, хромавшего к воротам:

— Уже возвращаетесь?

«Ах ты, старый болван!»

— Какого черта? Что значит «уже»?

— Да я еще яичницу не доел. Вы ушли меньше получаса назад.

Глокта хохотнул лающим безрадостным смехом.

— А может, это у вас на яичницу ушло полдня?

Но когда он выглянул во двор, его брови сдвинулись. Тени почти не передвинулись с тех пор, как они ушли отсюда.

«Сейчас по-прежнему раннее утро. Но как же так?»

— Делатель однажды сказал мне, что время идет только у нас в сознании.

Глокта резко повернул голову и поморщился: Байяз незаметно подошел к нему сзади и теперь стоял, постукивая толстым пальцем по виску.

— Могло быть и хуже, поверьте мне, — продолжал маг. — Вот если бы вы вышли оттуда раньше, чем вошли, у вас действительно появился бы повод для тревоги.

Он улыбнулся. Его глаза блестели в лучах света, падавшего в проем двери.

«Валяет дурака? Или пытается одурачить меня? В любом случае, эта игра мне надоела».

— Хватит загадок, — презрительно фыркнул Глокта. — Почему бы попросту не сказать, чего вы хотите?

Улыбка первого из магов — если старик действительно им был — расплылась еще шире:

— Вы мне нравитесь, инквизитор. Правда, нравитесь. Я не удивлюсь, если вы окажетесь единственным честным человеком в этой растреклятой стране. Нам надо встретиться и поговорить с глазу на глаз. И о том, чего хочу я, и о том, чего хотите вы. — Его улыбка погасла. — Но не сегодня.

Байяз шагнул в открытую дверь, оставив Глокту позади, среди теней.

Ничья собака

— Почему я? — бормотал Вест сквозь зубы, глядя вдоль моста на Южные ворота.

Эта нелепица в порту задержала его гораздо дольше, чем он рассчитывал, но, с другой стороны, разве в последнее время бывало иначе? Иногда ему казалось, что в Союзе только он один серьезно готовится к войне. Приходилось все делать самому — даже считать гвозди для конских подков. Он уже опоздал на ежедневную встречу с маршалом Берром, и его еще ждала сотня дел, которые необходимо, но невозможно сделать сегодня. Такие дела находились всегда. Не хватало только бессмысленной заминки у самых ворот Агрионта.

— Почему, черт побери, все это происходит со мной?

У него снова заболела голова: знакомая пульсирующая боль позади глазных яблок. С каждым днем она начиналась все раньше и становилась все сильнее.

Из-за установившейся жары стражникам разрешили заступать в караул не в полной выкладке. По крайней мере двое из них сейчас жалели об этом. Один солдат корчился на земле возле ворот, сжимая руками мошонку, и шумно всхлипывал. Рядом с ним Вест увидел сержанта: кровь текла у него из носа на камни моста крупными темно-красными каплями. Еще два стражника склонили копья, нацелив их на тощего темнокожего парнишку. Поодаль стоял второй южанин — пожилой человек с длинными седыми волосами; он опирался на перила и взирал на происходящее с выражением глубочайшей покорности судьбе.

Парнишка кинул быстрый взгляд через плечо, и Вест ощутил укол удивления. Это была женщина! Темные волосы, коротко обрезанные и торчащие во все стороны массой сальных перьев. Один рукав оторван возле плеча, длинная и жилистая коричневая рука крепко сжата в кулак на рукоятке кривого ножа. Клинок сверкал, зеркально-яркий и зловеще острый — единственная из вещей девушки, которая выглядела чистой. По всей правой стороне лица проходил тонкий серый шрам, пересекавший черную бровь и презрительно сжатые губы. Однако по-настоящему Вест был потрясен, когда разглядел ее глаза: слегка раскосые, суженные, полные глубочайшей враждебности и подозрительности — и желтые. Он повидал немало самых разных кантийцев в свое время, пока воевал в Гуркхуле, но ни у кого прежде не видел подобных глаз. Глубокий, насыщенный, золотистый желтый цвет, как…

Моча. Вот чем от нее пахло, понял он, подойдя поближе. Моча, пыль и застарелый перекисший пот. Он запомнил этот запах на войне — так пахли люди, не мывшиеся очень давно. Вест поборол неодолимое желание зажать нос и дышать ртом, а также побуждение обойти незнакомку, не приближаясь к сверкающему лезвию. Если хочешь разрядить опасную обстановку, нельзя выказывать страха, как бы ты на самом деле ни боялся. Вест знал по опыту: если сумеешь сделать вид, что все под контролем, — ты наполовину победил.

— Что здесь происходит, черт побери? — прорычал он, обращаясь к окровавленному сержанту. Ему не было необходимости притворяться раздраженным: с каждой секундой он все сильнее опаздывал и все больше злился.

— Эти вонючие бродяги намеревались пройти в Агрионт, сэр! Я, разумеется, хотел их прогнать, но у них есть бумаги!

— Бумаги?

Странный старик постучал Веста по плечу и вручил ему сложенный листок, слегка обтрепавшийся по краям. Майор прочитал бумагу, все больше хмуря брови, и сказал:

— Это пропуск, подписанный лично лордом Хоффом. Их следует пропустить.