Кровь и золото

Моя царица, я иду к тебе и молю, чтобы ты подарила мне Кровь, думал я, но разве ты не могла послать мне хотя бы крошечное предупреждение?

Как же я раньше не подумал? Но сейчас эта мысль сверкнула в моей голове как молния. Да, она вполне могла предупредить меня, сидя на своем далеком троне, разве не так?

Но как просить о таком ту, что тысячу лет провела без движения, без единого слова? Когда же я научусь?

А как же Бьянка, которая дрожит и умоляет уделить ей внимание? Я очнулся от грез.

– Нет, мы поступим, как ты хотел, я пойду с тобой, – жалобно сказала она. – Прости, что я такая слабая. Я обещала быть сильной, как Амадео. Так и будет. Я готова идти с тобой.

Отнюдь, – ответил я. – Ты просто еще больше боишься оставаться одна, чем выйти в город. Ты боишься, что если я УНДУ. то никогда не вернусь.

Она кивнула, словно я силой вырвал у нее признание, хотя я об этом и не помышлял.

– Я умираю от жажды, – тихо произнесла она с некоторым изяществом А потом удивленно добавила' – Я хочу крови. Я должна пойти с тобой.

– Отлично, – сказал я. – Моя прелестная спутница, ты непременно станешь сильной. Сила еще поселится в твоем сердце. Не бойся. Я многому могу научить тебя, а по прошествии нескольких ночей, когда нам обоим станет легче, я расскажу тебе обо всех, кого знал, об их силе и красоте.

Она согласно кивнула, широко распахнув глаза.

– Пока что меня устроит, если ты скажешь, что любишь меня больше всех. Разрешаю солгать, – улыбнулась она, невзирая на катящиеся по щекам слезы.

– Конечно люблю, – ответил я, – я люблю тебя больше всех. Ведь ты же здесь. Я сокрушен, раздавлен, но ты отдала все силы ради моего спасения.

Холодный ответ – в нем не было ни лести, ни доброты, но она, похоже, удовлетворилась, и меня поразило, насколько она не похожа на тех, кого я любил до нее: ни на Пандору с ее мудростью, ни на Амадео с его коварством. Природа наделила ее в равной мере сердечностью и умом.

Я провел ее наверх по ступенькам. Позади, словно маяк, мы оставили дожидаться нас маленькую свечку.

Перед тем как открыть дверь, я внимательно прислушался, нет ли поблизости свары Сантино. Я ничего не услышал.

Мы молча пробрались по узким каналам в самую опасную часть города. И там подыскали новых жертв.

Мало борьбы, много крови. Трупы мы спускали в грязную воду.

Она давно уже согрелась и благоухала от выпитой крови и теперь наблюдала, подмечая все, за темными и блестящими стенами, а я никак не мог оправиться от иссушивших кожу ожогов. Что за жуткая боль! И как успокаивала муку кровь, растекавшаяся по рукам и ногам.

К рассвету мы возвратились. По дороге мы не встретили никакой опасности. Мне стало гораздо лучше, но руки все равно казались палками, а потрогав лицо под маской, я нащупал шрамы, которые казались неизлечимыми.

Сколько нужно времени? Я не мог ничего обещать Бьянке, И не мог обещать себе.

Я понимал, что нельзя рассчитывать проводить ночи в Венеции так, как сегодня. О нас узнают. Воры и убийцы станут выслеживать нас – белокожую красавицу и мужчину в черной маске.

Необходимо испробовать Заоблачный дар. Смогу ли я перенести Бьянку к святилищу? Смогу ли я совершить путешествие за одну ночь или наделаю ошибок, и нам придется отчаянно подыскивать себе дневное убежище в незнакомом месте?

Она тихо отправилась спать, не выказывая страха перед гробом. Казалось, она специально демонстрирует мне силу духа, чтобы утешить меня. Хотя она не могла поцеловать мое лицо, она запечатлела поцелуй на своих тонких пальцах и послала мне его легким дуновением.

У меня оставался целый час до рассвета. Выскользнув из золотой комнаты, я поднялся наверх и отправился на крышу. Там я поднял руки и через несколько секунд поднялся высоко над городом, двигаясь без усилий. Видимо, мой Заоблачный дар совершенно не пострадал. Я пролетел подальше и оставил Венецию далеко позади. Оглянувшись, я увидел многочисленные золотые огоньки и атласное мерцание моря.

Я вернулся быстро и точно туда, откуда поднялся в воздух. Я бесшумно спустился в золоченую комнату. Мне как раз хватило времени, чтобы забраться в гроб.

Ветер обжег обгоревшую кожу, но это не имело значения. Я был вне себя от радости, обнаружив, что по-прежнему легко передвигаюсь по воздуху. Теперь я знал, что вскоре попытаюсь совершить путешествие к Тем, Кого Следует Оберегать.

На следующую ночь она уже не кричала по пробуждении.

Она набралась опыта и, готовясь к охоте, засыпала меня вопросами.

Плывя по каналам, я рассказал ей старую историю рощи Аруидов и моего похищения. Рассказал, как в древнем дубе не передали волшебную Кровь. Поведал о Маэле, до сих пор вызывавшем во мне презрение, и о том, как он однажды навестил меня в Венеции – гость из иного мира.

– Я же его видела! – приглушенно воскликнула она, но стены отразили эхо ее шепота. – Я помню ту ночь, когда он приходил. В ту ночь я как раз вернулась из Флоренции.

Я не слишком хорошо понимал, о чем она говорит. Но слушать ее рассказ было отрадно.