Кровь или семьдесят два часа

Горничная почувствовала резкую слабость, прыгающие блики солнца начали меркнуть в ее глазах.

Покачнувшись, она схватилась за швабру, чтобы не упасть.

Сквозь затуманенный взор она с облегчением заметила, что курица исчезла, а вместо нее появилась хрупкая девушка в фартуке. Солнечные блики превратились в прыгающее пламя факела, и над миром сгустилась ночь. Из полумрака ниши верхней галереи замка на нее смотрели огромные, полные ненависти глаза.

Помощница кухарки широко открыла рот, как будто собиралась попробовать варево из большого половника. Черная ворожея почувствовала, как ее волосы-змеи безвольно опали и прилипли к вспотевшему лбу. Рука, державшая швабру, вдруг резко онемела. Горничная глянула на руку, и холодный ужас окончательно помутил ее рассудок. На ветру развевался пустой рукав униформы.

К счастью, никто из отдыхающих не слышал грохота летевшей вниз по ступенькам швабры и не видел безжизненное тело горничной, свесившееся сквозь резные стойки балюстрады. Не видел это и Дича. Ожившая цыплюха встретила его на полпути к лестнице и сразу увела в номер.

На следующий день, после пляжа их весело приветствовал сделанный из полотенец слон с победно задранным кверху хоботом. Со старой горничной в пансионате Вича больше не встречалась, зато увидела ее в автобусе по дороге на рынок. Та пряталась на самом последнем сиденье и бросала косые взгляды в их сторону. Веселая компания не обращала на нее никакого внимания. Они с интересом смотрели на колоритные лачуги, проплывавшие за окном, и обсуждали непривычное левостороннее движение. На одном из поворотов Вича оглянулась и пристально посмотрела на черную сестру. Та неуютно поежилась и вышла на следующей же остановке.

Тем больше было Вичино удивление, когда она вновь увидела туже самую горничную, торгующую сувенирами на рынке.

Продавщица заметила новых туристов и незаметно показала на них глазами внушительного вида торговке. Толстенная негритянка подошла к ним и потянула к своей лавке.

— Меня зовут мама Лючия, — глубоким грудным голосом произнесла она. — У меня самый лучший товар на этом рынке.

Деревянные маски и фигурки в лавке толстухи источали угрожающие флюиды, но беззаботные отдыхающие, конечно же их не видели. Другое дело — хрупкая женщина. Если бы не глаза, то ее легко можно было принять за юную девушку. Но черная торговка видела в проницательном взгляде женщины грозную силу. И сила эта остановила поток вредоносной энергии.

Она не давала черным флюидам вырваться из скульптурной композиции, которую вертели в руках ее спутники. Дича и Шура с интересом рассматривали совокупляющуюся пару выполненную из черного дерева.

— Эй красавица! Это непременно поможет твоим пальцам, — услышала Вича тягучую английскую речь.

Негритянка показывала на ее обкусанные заусеницы вокруг ногтей.

— Этот чудо-крем размягчит кожу и уже к утру затянет твои болячки. Вот, попробуй.

С этими словами она бережно поставила на прилавок маленькую баночку. От взгляда Вичи не ускользнуло, с какой предосторожностью торговка сняла изящную крышечку своими толстыми как сардельки пальцами.

— Пробуй! Пробуй! Только самую малость. Снадобье очень дорогое.

— Чего она хочет? — толкнула Вича мужа.

Дича оторвался от созерцания интимных подробностей неприличной скульптурки: — Хочет чтобы ты помазалась ее кремом, — перевел муж.

— Так! Все! Пошли отсюда быстро! — встрепенулась Вича и потянула их подальше от зловещей лавки.

— Что произошло? — недоумевал Шура.

— Ты ревнуешь, что ли? — попытался пошутить Дича.

— Хотите сдохнуть, так оставайтесь! — бросила она на ходу, но не отпустила рук мужа и продолжала тащить его к выходу.

Уже на улице Вича попробовала смягчить ситуацию: «В этом креме могли запросто быть дурманящие добавки. Мы бы где-нибудь отрубились, и нас обчистили бы до нитки».

Вича не рискнула сказать им правду. Слишком фантастической она казалась бы. Да и кто поверит в зомби в наши дни? А ведь черные сестры издревле используют нервно-паралитический яд морской жабы и морского жалящего червя. Нанесенный на кожу, он медленно всасывается и временно тормозит все жизненные процессы, полностью отделяя мозг от тела, но не выключая при этом сознание. Внешне человек отправляется в мир иной и его могут даже похоронить. Когда действие снадобья прекращается, отравленный просыпается взрослым младенцем. Он ничего не смыслит и не помнит прошлого. Вот от чего она спасла мужа и друзей.

«Все хорошо, что хорошо кончается», — успокоилась Вича.

Остаток отпуска пролетел незаметно и никакими неприятностями не ознаменовался, если не считать местного аэропорта.

Кондиционеры здесь не то что не работали, их просто не было. Вдоль длинного терминала с низкими потолками стояли только вентиляторы. Они обдували исключительно конторки регистрации, позабыв о зале ожидания. За одной из таких конторок Вича с ужасом увидела знакомую горничную.

«Или я схожу сума, или легенды о создании черными сестрами призраков и двойников не такие уже и легенды», — содрогнулась она.

На всякий случай Вича увела всех в терминал на другой конец аэропорта, где было жарче, но спокойней…