Кровь Империи (СИ)

В том случае если амбициозный Ольф II продолжит политику предшественников, то военное столкновение Гарлонда и Арсинии становилось неизбежным. Малисса I Великая была крайне обеспокоена за судьбу Орховской провинции. Сейчас Вистион рассматривал возможность создания полноценной коалиции, направленной против Тарита.

Правда, здоровье самой Вистионской львицы в последнее время очень сильно ухудшилось. Малисса все реже и реже поднималась с постели. Ее самочувствие стало совсем плохим, после того, как скончался верный многолетний сподвижник и любовник, на протяжении долгих лет, занимавший второе место в иерархической лестнице арсинийской державы.

Напомним, что именно Найл Капитан был главным героем, в тот момент, когда имперские войска громили гарлондские отряды, захватывая целые регионы. Орховская провинция была присоединена именно его стараниями. Вистион инициировал проведение переговоров с заинтересованными странами, но сама правительница все больше и больше теряла интерес к активной дипломатической деятельности. Долгое и насыщенное самыми разнообразными политическим событиями правление властной женщины, сумевшей победить всех своих внутренних и внешних врагов, подходило к концу.

Очевидно, что ближайшим союзником для Арсинии могла стать Камгария. Нириам Птицелов также владел значительным куском гарлондской территории, и мог опасаться за их безопасность. Арзулан готов был пойти навстречу Малиссе I, создав альянс, направленный против Ольфа II Рейнгардского. Но сделать это было непросто.

Между государствами существовал целый груз нерешенных проблем, а сам Нириам Птицелов, оскорбительно называл Малиссу I Вистионской блудницей, явно намекая на ее сладострастный характер, но наиболее существенные разногласия касались Румтанского государства.

В среде камгарской элиты сейчас очень живо обсуждался вопрос о возвращении к более активной политики именно на румтанском направлении. Торговые интересы Арзулана требовали установления влияния в том регионе. Как известно, в Кортубе господствовала Арсиния. В столице был размещен имперский гарнизон, а влияние Камгарии упало до критической отметки.

В Арзулане зрели протестные настроения тех, кто был недоволен курсом, проводимым Нириамом Птицеловом. Слишком много упреков звучало в адрес правителя, особенно по поводу его тесных отношений с арсинийцами. Камгарские кланы не хотели забывать унижений, причиненных Вистионом. Поражение при Раффене, пленение Вирца Молодого, уступки, сделанные имперцам в Румтании, отсутствие возможности совершать грабительские рейды на территорию Арсинии, все эти факторы играли против Нириама Птицелова.

За последние годы он сильно постарел, стал нервным и раздражительным. Ежедневная борьба за сохранение власти подорвала моральные и физические силы. Все попытки добиться признания своего старшего сына законным наследником престола сталкивались со стеной непонимания. Внутренняя напряженность в Арзулане нарастала. Переговоры между Вистионом и Арзуланом между тем продолжались. Не желая взваливать на себя всю тяжесть ведения военных действий против Ольфа II, камгарские посланники настаивали на том, чтобы в переговорный процесс были включены представители Остока. Идея о создании тройственного союза впервые прозвучала из уст камгарских дипломатов. Зуагр должен принять участие в решении дальнейшей судьбы Гарлонда. Твердая позиция, занятая Арзуланом заставила взять паузу в проведении переговоров. Представители Арсинии и Камгарии поспешили ко двору Воллина V в надежде найти поддержку у монарха.

Для Зартинийской империи гарлондский вопрос также представлялся необычайно важным. Все предшествующие годы Вильв I придерживался исключительно нейтральной позиции. Зартиния самоустранилась решения вопросов в Горном Мильгарде. Прежде всего, это было связано с личностью монарха. В тот момент, пока другие страны воевали, император занимался внутренними преобразованиями и восстановлением отношений с Пэйрой. Зартиния избежала разрушительных последствий многочисленных военных бурь, происходящих на Валтийском побережье, но при этом не скатилась в разряд второсортных держав. Сейчас монарх добровольно сложил свои полномочия, передав корону своему сыну, взошедшему на престол под именем Кемена II.

Наследник обладал более темпераментным характером, нежели отец, он живо интересовался вопросами международной политики и готов был использовать накопленные за мирные годы финансовые и военные ресурсы, для укрепления престижа древней династии. Хотя предыдущий монарх официально отошел от дел, но авторитет отца оставался непререкаем. Все малейшие поползновения в сторону вовлечения страны в рискованные авантюры на Востоке мгновенно им пресекались.

Неуемная энергия Кемена II пока сдерживалась отцом. Он был необычайно любознателен, всегда стараясь вникнуть в суть дела, и довести задуманное до конечного результата. С течением времени, в тот неизбежный миг, когда родительская опека исчезнет, император мог превратиться в лидера, придерживающегося самой активной внешнеполитической ориентации.