Кровь Ив

Дерьмо. Эти мужчины были словно роботизированными продолжениями его тела. Ему не приходилось покидать это место. Ему даже не приходилось подтирать свою задницу, если он не хотел этого. Я ощущала тошноту.

— Если что-то случится со мной, команды будут жить и дальше, — Дрон расхаживал вокруг меня, избегая брызг воды и держа ладони сложенными на пояснице под плащом. — Я запрограммировал весь мозг каждого мужчины, который соприкоснулся с моим ядом через укус. То есть, каждого мужчины, за исключением доктора Нили.

Темноволосый мужчина с татуировкой змеи на шее отошел от стены. Он без предупреждения начал задыхаться, хватать воздух ртом, словно весь кислород высосали из его легких.

Я обхватила руками свою талию, прерывисто дыша.

— Ты его душишь?

Тело мужчины замерло абсолютно неподвижно, руки повисли вдоль боков, а лицо сделалось пурпурным, и в глазах полопались кровеносные сосуды.

— Я остановил его легкие, — Дрон склонил голову набок, спокойно наблюдая за стадиями удушения.

О Боже. Хотела ли я смотреть, как этот незнакомец умирает? Был ли он хорошим человеком с промытыми мозгами? Или он изначально был злобным мужчиной, который добровольно подписался убивать для Дрона?

Мгновение спустя мужчина втянул воздух и сделал шаг обратно к стене, словно ничего не случилось.

Я облегченно выдохнула.

— Как ты их вербуешь?

Дрон возобновил нарезание кругов вокруг меня, и душащий запах его безумия жег мои ноздри.

— У меня сотни пауков по всей стране…

— Пауки? Так ты называешь мужчин, которые были укушены? — я всмотрелась в лицо Мичио, бесплодное в своей пустоте, но все же великолепное в своем бесстрашии. Он не паук, бл*дь.

— Да. Мои пауки прямо сейчас где-то там предлагают сверхъестественные способности — скорость, исцеление, силу — в обмен на службу. Если не считать доктора Нили, то ни один из мужчин не присоединился ко мне по принуждению.

— Они примкнули из жадности.

Его глаза потемнели.

— Я называю это амбициями.

— Они не понимают, на какой уровень фанатизма они подписываются?

Воздух вокруг него завихрялся, искря от его злости.

— Они соглашаются поддерживать мои усилия во имя Аллаха.

— Ла-а-а-а-адно, — я осознавала, что дразню невменяемого монстра, но я сомневалась, что кто-то мог сесть, поговорить с ним и заставить его поставить под сомнения свои заблуждения. — Ты забираешь их свободу воли. Это вроде как противоречит силе веры.

— Я убираю их неуклюжие мотивы и заменяю их истинным знанием, — он посмотрел мне в глаза. — Я не знаю, почему мой яд действует как оковы для интеллектуального мышления, или как я получил возможность перепрограммировать фронтальные доли их мозга. Я биохимик, а не нейробиолог. Но эта способность работает мне на руку, — его клыкастая улыбка была самодовольной и резкой. — Когда я умру, они продолжат нести волю Аллаха.

Твою ж мать, это еще извращеннее, чем я себе представляла.

Я отрешенно смыла шампунь, и мой голос звучал тихо и тоненько.

— Какова воля Аллаха?

— На самом деле, все очень просто, Эвелина. Я создаю планету, свободную от чувствительности, искушения и слабости; планету, которая приведет человечество к контакту с Аллахом и исполнит его волю, сделав шахаду (прим. Шаха́да — свидетельство о вере в Аллаха и посланническую миссию пророка Мухаммеда) единственным законом в мире.

Что бы это ни означало. Неважно, понимала я его религию или нет. В его понимании он был сторонником своей веры, стремящимся к лучшей версии мира, как и все остальные. Но в отличие от моих стражей, которые стремились защитить и освободить человечество, Дрон принял жестокость и подавление как средства улучшения человечества. Как бы извращенно это ни звучало, он верил, что его существа с измененным мозгом приведут его ближе к ощущению цельности.

— Но ты сказал, что Мичио — это исключение? — мой взгляд бродил по лицу Мичио. — Ты не изменил его фронтальную долю?

— Я не могу это сделать, — глаза Дрона ожесточились среди мягко свисающих черт его лица. — Как не могу и получить доступ к мозгу укушенных женщин. Как думаешь, почему так?

Я помассировала свои виски, моя голова раскалывалась. Он мог контролировать лишь двигательную зону мозга Мичио и вообще не контролировал женщин? Что у них общего?

Я?

Мичио по идее никогда не кусал меня, никогда не вводил в меня свой яд. Его клыки царапали мою кожу, но он не пил мою кровь. Нет, погодите, это неправда. В Джорджии он сказал мне, что поглощал капли моей крови, остававшиеся в сосудах для переливания. Так что да, моя кровь попадала в его тело. А каждая излеченная женщина несла мою плазму в своих венах.

Я стиснула свое горло.

— Моя кровь.

— Верно. Твоя кровь. Мощность яда одинакова, хоть укус исходит от меня, хоть от моих пауков. Я уже редко погружаю свои клыки в вену. Я не получаю от этого много удовольствия. Но для тебя я сделаю исключение. А теперь спроси у меня, почему я еще тебя не укусил.

Мой голос дрогнул.

— Почему ты меня не укусил?