Кровь избранных

Едва выйдя из дверей берлинского особняка, где поселился вместе с хозяином, Шань Фен быстрым шагом направился к южной стороне площади Савиньи. По сравнению с просторной виллой в Любеке их теперешнее жилище выглядело крошечным, хотя и более элегантным. На сегодняшний вечер Дитрих назначил особое собрание, где будут вестись разговоры, не предназначенные для ушей китайца, а посему тот получил выходной.

В столицу они перебрались недавно, поэтому парень еще не знал города. Шань Фен вышел на обсаженную деревьями улицу Ку'Дамм, решив двигаться по ней. Ему почему-то стало уютно на просторных бульварах, среди строгой геометрии улиц. Китаец не сознавал, чего ищет и куда идет. На Фазаненштрассе юноша услышал какие-то смешки и из любопытства пошел в глубь улицы. Сразу за синагогой, прислонившись к стене, курили две молодые женщины. От сигарет поднимались голубоватые дымки. Шань Фен замедлил шаг.

— Не хочешь составить компанию бедной девушке? Я, дружочек, разделяю несчастную судьбу моего великого древнего народа. Попросту говоря, недорого стою. — Девица засмеялась.

Подруга ткнула ее локтем в бок:

— Ты что, перебрала? Не видишь, он какой-то странный.

— Почему? А мы что, не такие?

Волнистые немытые черные волосы незнакомки спадали до лопаток. Не по погоде легкое платье красиво обтягивало роскошные формы. Симпатичное лицо портили слишком глубокие морщины — следы ночных трудов.

— Ну и стой тут, дожидайся, пока арийки придут с тобой разбираться.

Девица взяла китайца под руку, ничего не спросив, и они ушли.

22 Польверилла, Аргентина — Тупица, Боливия, май 1948

Хиро и Фелипа встали рано утром и связались с проводником. За смешную сумму тот согласился отвезти их на мулах через перевал на боливийскую территорию меньше чем за две недели.

В пути, двигаясь по еле различимым тропам, ослепленные лежащими вокруг снегами, беглецы почти не разговаривали, только непрерывно жевали листья коки. Девушка время от времени болтала с проводником по имени Мирто, бывшим шахтером из серных копей. На каторжной работе он потерял здоровье: выгорели легкие, и одна рука осталась где-то в толще скалы.

Отару из их разговоров почти ничего не понимал и только старался удержаться в седле. На крупе его мула висели сумка с тетрадками и запасы провизии. Пожелтевшие страницы совершили поразительное путешествие. Исследование, начатое где-то между Египтом, Палестиной и Дамаском, закончилось в Поднебесной. Дневники и записки, обойдя весь континент, от Красного моря до просторного Шанхайского рейда, оказались в руках какого-то грязного китайца. Барон Хофштадтер, наверное, и впрямь был сумасшедшим, сын сказал правду. Подумать только: доверил тайну Аль-Харифа Шань Фену. А тот тоже хорош: вывез материалы к Дитриху в Германию и отдал такую силу и власть незнакомому человеку!

Зачем? Из каких соображений? Из чувства чести и преданности?

Мул взревел от усталости, ноги у него начали заплетаться. Отару решительно дернул поводья. Листья коки делали свое дело: японец ощущал себя могучим и сильным. Полчаса спустя Мирто привел путников на небольшую площадку, где они разбили лагерь и заночевали.

Все последующие дни троица пробиралась среди обледенелых скал. Копыта животных поднимали маленькие снежные вихри. Фелипа и Отару стучали зубами от холода. Нечесаная борода японца превратилась в пучок сосулек. Если бы сейчас Хиро взглянул на себя в зеркало, то сильно бы испугался. Мир-то выдал им теплые, непромокаемые пончо крупной вязки, но стужа все равно пробирала до костей, и они все время растирали себе руки и ноги. Крутые откосы превратились в каменистую дорогу.

Вскоре путники увидели впереди андскую пастушью хижину. Проводник уверенно двинулся к ней. Отару молчал, съежившись от холода и голода, но его радовала мысль о близком убежище. Когда они добрались до низенького строения, японец забился в угол. Фелипа с Мирто, болтая и пересмеиваясь, разожгли огонь и принялись готовить еду. Полчаса спустя креолка принесла ученому миску супа из каких-то клубней с маисом и вернулась к аргентинцу. Хиро жадно принялся есть, не обращая внимания на тошноту, вызванную кокой. Положив в опустевшую посудину деревянную ложку, Отару пошарил в кармане, не осталось ли крошек табака.

Снег перестал валить только после нескольких дней пути. Тишину нарушали одни взревывания мулов. Однажды, ближе к вечеру, Мирто поднял руку, указывая перед собой:

— Боливия!

Креолка с проводником снова о чем-то переговорили, и вскоре Фелипа решительным шагом подошла к японцу:

— Он сказал, что нам надо двигаться на восток к аргентинскому городку Ла Квиака. Оттуда можно попасть в Боливию, если пересечь охраняемую границу, перейти мост и сесть на поезд западного направления. Можно также проехать около сотни километров на север и добраться до боливийского города Тупица. Проводник считает населенный пункт большим, но, учитывая, что сам привык жить вообще нигде…

У Отару губы и челюсти словно онемели, и он долго мычал, прежде чем произнес что-то членораздельное. Указав на Мирто, японец с трудом выговорил: