Кровь избранных

Припарковав взятую напрокат машину в нескольких метрах от входа, Шелли еще раз проверила, в порядке ли макияж, и вошла. Через несколько минут девушка быстрой и уверенной походкой выходила из отделения с миллионом долларов в чемоданчике. Внутренне она смеялась. Однако, когда женщина увидела на другой стороне улицы подозрительный автомобиль с четырьмя незнакомыми мужчинами, взгляд ее сделался ледяным. Не подавая виду, Шелли подошла к своему «крайслеру» и спокойно отъехала, правда, мотор включила нервозным движением. Девушка специально проследовала мимо сомнительной машины, но за ней, похоже, никто не следил. На всякий случай она обогнула здание почты и выскочила с другой стороны. Автомобиля на месте уже не было.

Вцепившись в руль, Шелли огляделась кругом. Доехав до близлежащей стоянки, женщина, прижимая к себе чемоданчик, вышла и остановила проезжавшее такси. Девушка попросила отвезти ее в мотель «Тертлз инн», ^[136]где остановилась накануне, и по дороге непрерывно оглядывалась, нет ли хвоста. Наконец ей показалось, что от слежки она ушла. В номере Шелли уселась на постели с рассыпанным миллионом. Кроме кучи банкнот у нее есть контейнер с жужжащим прибором в багажнике. Но по следу идут люди с Востока или кто там еще… Может, из-за денег, а может, и для того, чтобы устроить шумный скандал. Надо поскорее спрятать добычу.

Девушка решила уехать сразу. Она расплатилась по счетам, вернула «крайслер» в пункт проката и отправилась на центральную улицу к продавцу подержанных автомобилей. Чемоданчик Шелли из рук не выпускала. Необходимые документы были подписаны именем Сэнди Бич, которое ей очень нравилось в детстве: она воображала себя бибоп-певицей, пользующейся оглушительным успехом. Осталось только с невинным видом попросить вымазанного в солидоле мальчишку отнести в приобретенную машину контейнер.

— Да без проблем, — равнодушно буркнул тот.

Немного погодя Шелли ехала по автостраде на «кадиллаке» цвета индиго. Миновав мост через реку Колорадо, женщина в последний раз взглянула в зеркало заднего вида, так, на всякий случай, и постепенно начала успокаиваться. Расслабилась, потянулась, закурила сигарету. Рейсом ЦРУ из Сан-Антонио она доберется до Балтимора, в место куда более спокойное, в двух шагах от территориального руководства округа Колумбия. Лучшее убежище вряд ли придумаешь, а там можно будет все взвесить. Главное препятствие предстояло впереди: когда Копленд выйдет из самолета, кто-нибудь из коллег обязательно спросит о Роне Фолберге и о громоздком контейнере. А, ладно, лучшее средство защиты — это нападение. Она ответит сухо и раздраженно и что-нибудь соврет.

В самолете летело семеро пассажиров, все на жаловании у ЦРУ. Девушка поставила чемоданчик под сиденье и достала из сумки с личными вещами папку. Ее Шелли выкрала из документации Фолберга, зная, что в ней содержится нечто, касающееся контейнера. На черной кожаной обложке красовалось название «Аль-Хариф». Листки бумаги были испещрены непонятными математическими формулами, странными знаками, графиками, ссылками на исторические подлинники и какими-то ужасающими рисунками.

Шелли захлопнула папку, решив, что сейчас не время. Под ложечкой похолодело: она поняла, что ввязалась в слишком крупную игру. Женщина не ожидала такого поворота дел, и от страха ее затрясло как в лихорадке. Пришлось заказать шотландский виски и выпить его залпом.

После приземления в Балтиморе и всю дорогу до дома ей было не по себе. Никак не удавалось забыть о черной кожаной папке. Она добралась до Роузбоул-резиденс, где жила, и попросила портье донести контейнер до квартиры. Тот не задал ни одного вопроса и получил щедрые чаевые. Едва за ним закрылась дверь, Шелли сбросила с ног туфли, рухнула на диван и провалилась в глубокий сон. Но проспала она недолго: очнулась, как от толчка, в поту и тревоге, с отчаянно бьющимся сердцем. Ей приснился дурной сон — Аль-Хариф.

5 Балтимор, Роузбоул-Резиденс, декабрь 1957

Внутреннее убранство квартиры отражало прекрасный вкус агента Копленд, но и выдавало все противоречия ее характера.

Дорогая, отделанная белым кафелем кухня сверкала в свете неоновой лампы. Большая часть шкафчиков пустовала: там не было ни комплектов тарелок или приборов, ни кофейных сервизов с какими-нибудь цветочками или зверюшками. Только разрозненная кухонная утварь, уместившаяся за одной створкой.

Просторная и светлая столовая тоже производила впечатление незавершенности. Предметы классической обстановки — сервант темного дерева в стиле барокко и изящный чайный столик — соседствовали в ней с индустриальным ширпотребом. Из всей мебели заметно выделялся длинный, замысловато изогнутый, обитый бархатом диван. Его словно взяли из какой-нибудь студии Голливуда, поэтому легко было представить, что на нем сидят и оживленно щебечут кинозвезды, перебравшие «Сазерн комфорта» ^[137]или пилюль амфетамина. ^[138]Истерические улыбки, блеск белоснежных фарфоровых зубов… Подражая дивам, Копленд сделала прическу, нанесла макияж и купила белье.