Кровь избранных

Клетки с курами поместили в конце салона, и вокруг них сразу заклубились перья. Отару и Фелипа уселись рядом с какой-то компанией, игравшей в карты. Сзади них женщина-гуарани кормила ребенка, а у ее ног дремал облезлый пес. Густой запах пота и животных забивал даже вонь выхлопных газов, проникавшую во все щели. Садящееся за горы солнце едва угадывалось в клубах пыли. Вместе с темнотой в салоне воцарилась тишина, которую нарушал только монотонный шум мотора. Креолка беспокойно спала рядом, привалившись головой к окошку. Хиро снял пиджак и заботливо накрыл ей плечи и грудь. Шофер остановил автобус, и некоторые пассажиры вышли размяться, но холод тут же загнал их обратно. Вскоре всех одолела дремота. Глядя в черное, как смола, небо, японец почувствовал, что сильно устал.

Когда он снова открыл глаза, пиджак оказался на нем. Место рядом пустовало. Хиро быстро скользнул взглядом вниз: на месте ли чемоданчик. Фелипа с дымящимися чашками в руках пробиралась по салону.

— Доброе утро. Я принесла вам кофе… хочу отблагодарить за вчерашнее. — Девушка слабо улыбнулась. — У шофера полный термос, и он не отказал мне в двух порциях. Мы должны приехать к вечеру.

Они молча пили горячий напиток. Потом Фелипа снова заговорила:

— Я видела судьбу и ничего не могла сделать. А теперь Дитрих мертв.

У нее вырвалось приглушенное рыдание, и больше девушка ничего сказать не смогла. Отару старался на нее не смотреть. Закашлявшись, он допил последний глоток.

В Нанаве беглецы добрались до дома Артура. Хосе проводил их в помещение с мечами:

— Сеньор Филмор сейчас выйдет.

Девушка с интересом подошла к кривой сабле русской работы, сделанной с большим искусством.

— Фелипа! Мистер Отару! — Вошел Артур, одетый в халат. — Джарвис, приготовь комнаты для моих друзей и вели принести чего-нибудь поесть.

Дворецкий рассеянно кивнул, повернулся на каблуках и исчез в глубине коридора.

— Что же вы не предупредили, я выслал бы кого-нибудь вас встретить. Я пробовал связаться с Новой Германией, но…

Фелипа вздрогнула.

— Что с Дитрихом?

Отару стиснул чемоданчик.

— Из Мато-Гроссо нет никаких вестей. Я уже не первый день пытаюсь переговорить по рации с Хофштадтером, но ничего не выходит. — Артур подошел к камину, взял коробок спичек и принялся разводить огонь.

— Башня. Погибель… — Креолка стиснула зубы и прижалась спиной к стене.

Возясь с поленьями, Филмор с любопытством взглянул на нее:

— Что-что?

Червь сомнения закрался в мысли Отару. Его мозг начал стремительно работать, вырвавшись на свободу, как полноводная река, перед тем как водопадом сорваться в пропасть. Хиро обвел глазами комнату: что-то от него ускользнуло раньше, причем очень важное. Нужен ключ, чтобы вспомнить. Японец смотрел, как Артур разжигает топку, а его слова крутились в голове. Фелипа поставила вещи на пол возле стойки с мечами.

Русская сабля.

Россия.

Гелен.

Друг семьи Хофштадтера, в конце войны работавший на американское Управление стратегических служб. Генерал, специалист по Советскому Союзу, с которым Отару встречался на Восточном фронте. Ученый стал лихорадочно озираться: узор на шерстяном ковре, лампа с кожаным абажуром, игра света и тени. И увиденное переплелось с воспоминаниями — все сложилось в ясную картину. Тогда руководитель армейской разведки предлагал Хиро работать на немцев, а в той же самой комнате люди из УСС болтали между собой. И среди них — знакомая личность. Джордж Понтичелли.

Слова, сказанные англичанином, все отдавались и отдавались в мозгу: «Никаких вестей из Мато-Гроссо… Из Мато-Гроссо… Мато-Гроссо…»

Хофштадтер никогда не говорил Артуру, где расположена лаборатория. Люди Филмора и Понтичелли всегда сопровождали груз только миль на семьдесят от порта Суарес до условленного места, а там их встречал Герман с отрядом штурмбанфюрера. Как англичанин узнал? Откуда?

Артур с покровительственным видом обернулся к Фелипе:

— Погибель? Не надо отчаиваться, девочка. Еще не известно, что Дитрих…

— Перестаньте, Филмор, — голос Хиро прозвучал сурово и резко. — Мы угодили в волчье логово.

Англичанин закрутил усы:

— О чем это вы, мистер Отару?

Японец подошел к стойке для оружия и встал рядом с креолкой:

— На кого вы работаете?

Фелипа нахмурилась.

— Как всегда говорил мой дед Милош, — ответил англичанин, — игра хороша, пока не затянулась. Верно. Нет смысла рассказывать байки. Я работаю на ЦРУ,^[92] с тех пор как прибыл в Южную Америку во время войны за Чако. Ведомство тогда называлось УСС.

Острый профиль Артура четко выделялся на фоне языков пламени.

— Игра кончена, мистер Отару. Образец Аль-Харифа, пусть и недостаточно полный, уже переправлен в Штаты. Ученые из Агентства безопасности вооруженных сил уже запустили электронно-вычислительные машины. Для них не составит большого труда найти верную комбинацию, отталкиваясь от материалов, полученных вами за четыре года. Отдайте мне дневники Генриха Хофштадтера, и закончим это дело.

Девушка шагнула вперед. Филмор вытащил маленький револьвер с костяной ручкой, сделав ей знак остановиться.

— Мне жаль, Фелипа, я действительно был другом Дитриха. Но долг превыше всего.