Кровь-камень

«Я все еще брежу», – подумал Брум. Исчадия ведь были все уничтожены Диаконом в самой кровавой бойне, какую только видел этот новый мир. Пуля отбила щепку от оконной рамы и прорвала вышивку, висевшую в рамке на дальней стене. Джозия Брум засмеялся. Вот уж бред так бред! Рамка повисла криво, в середине зияла дыра. Но Брум успел разобрать слова: «Труды человеческие преходящи, но Господь пребывает вечно».

Он попытался встать.

– Лежи! – приказал Клем.

– Так это же сон, Клем, – сказал Джозия, приподнимаясь на колени. Стейнер оттолкнулся от пола, скользнул вперед и плечом подшиб ноги уже вставшего Джозии. Пули впились в заднюю стену, и вышивка свалилась на пол, сосновая рамка разлетелась на планки.

– Это не сон. Понимаете? Не сон! Джозия задохнулся, рана в груди ожгла его нестерпимой болью.

– Но… Но это же не могут быть исчадия!

– Ладно, не могут, – согласился Клем. – Но поверьте, Джозия, если они и не подлинные, так очень ловко выдают себя за настоящих. – Он извернулся, сел, застонав от боли, и взвел курки обоих пистолетов. – Если у вас найдутся силы, так, может, вы попробуете перетянуть мою рану? Неохота истечь кровью в самый разгар веселья.

За окном мелькнула тень. Пистолеты Клема рявкнули, и Джозия увидел падающую человеческую фигуру.

– Зачем это они? – спросил Джозия.

– Мне недосуг их расспрашивать, – сообщил ему Клем. – Разорвите простыню на бинты.

Джозия посмотрел на рану в бедре Клема. Кровь все текла, пропитывая штанину из черного сукна. Его собственная одежда висела на спинке стула. Джозия подполз к нему, вытащил ремень из брюк и вернулся к Клему. Потом отломил кусок от сосновой планки. Клем затянул ремень на ноге выше раны так, что он впился в кожу. Потом он попытался с помощью обломка планки закрутить ремень еще туже. Планка сломалась. Кровотечение заметно уменьшилось, но не прекратилось.

– Возьми-ка один из этих пистолетов, Джозия, – сказал Клем. – Я того и гляди вырублюсь.

Брум помотал головой.

– Я не могу убить даже для спасения собственной жизни. Я не верю в насилие.

– До чего же приятно встретить в такие времена человека с убеждениями, – устало пробормотал Клем. Наверху раздались выстрелы, и снаружи кто-то закричал.

Клем подполз к двери и заглянул в большую комнату. Бет пряталась за опрокинутым столом с ружьем в руках. Старуха – Зера – притаилась под подоконником с пистолетом в кулаке. Доктор Мередит лежал у западной стены, рядом с ним Исида и дети.

– Никто не ранен? – окликнул их Клем.

– Сукины дети перебили мне плечо, – ответила Зера. – Болит донельзя.

Мередит оставил детей, прополз через комнату к Зере и быстро осмотрел ее рану.

– Пуля сломала ключицу и вышла почти у шеи. Рана сильно кровоточит, однако никакие жизненные органы не задеты. Сейчас я найду что-нибудь для перевязки.

– Эй, наверху! Что там? – крикнула Бет.

Сверху донесся голос Нестора Гаррити:

– Они попрятались в сарае и за колодой. Мы уложили четырнадцать. Несколько раненых отползли в укрытие, но десять валяются без движения. И, по-моему, Клем прикончил еще двоих, но отсюда не видно.

– Смотрите в оба! – крикнула Бет. – И предупредите нас, когда они опять зашевелятся.

– Хорошо, фрей.

Заплакал младенец – тоненький жалобный писк. Бет обернулась к Исиде:

– На кухне осталось еще немного молока, девочка. Только будь осторожнее.

Исида, пригибаясь, прошла через комнату в кухню. Все засовы на задней двери были заложены, ставни на окнах крепко заперты. Высокий кувшин с молоком стоял на верхней полке. Исида выпрямилась, сняла его, подошла к колыбели и села рядом.

– А как мне его кормить?

Бет ругнулась, отошла от стола к комоду, прислонила к нему ружье и достала из второго ящика пару красивых перчаток из тонкой кожи. Единственные перчатки в ее жизни. Их подарил ей перед свадьбой Шон, ее первый муж. «Так я ни разу их и не надела!» – подумала Бет. Из рабочей корзинки на комоде она взяла иглу и проткнула три крохотные дырочки в кончике самого длинного пальца перчатки. Захватив ружье, она подошла к колыбели. Младенец исходил плачем, и она велела Исиде взять малютку-мальчика на руки, прижать к груди. Потом налила молоко в перчатку и подождала, пока оно не начало сочиться из дырочек. Младенец не сразу приспособился к перчатке и захлебнулся. Исида поддержала его затылок, и он начал сосать.

– Они подкрадываются сзади! – завопил Нестор. – Отсюда мне в них не попасть!

Клем отполз назад в комнату Джозии и притаился у окна. Увидел тени на утоптанной земле и различил очертания рогатого шлема. Определить, сколько там исчадии, он не мог, но остановить их был только один способ: появиться в окне и открыть огонь. У Клема пересохло во рту.

– Давай! – скомандовал он себе громко. – Теперь же, не то духа не хватит.

Он молниеносно повернулся, паля в развороченное окно. Двое упали, но третий успел выстрелить. Клем ощутил удар в грудь и все же хладнокровно послал пулю в голову исчадия. Потом пошатнулся и упал возле кровати.

Джозия Брум подполз к нему.

– Очень плохо? – спросил он.