Кровь-камень

– Аминь, – сказал Кейд, его пистолет вздрогнул, и третья пуля пронизала голову лежащего. – Гори в аду, – добавил Пророк.

Брум с трудом поднялся на колени, по рубашке расползлось кровавое пятно, левая рука бессильно свисала вдоль бока.

– Эй, Джед! – донесся голос снаружи. – Какого черта ты там прохлаждаешься?

– Если ты в состоянии держаться на ногах, Брум, – зашептал Кейд, – выберись через заднюю дверь. Там стоит моя тележка. Поезжай к Бет Мак-Адам.

– А как же вы?

– Иди, не теряй времени, сынок. Сейчас не до разговоров.

Кейд открыл пистолет и вкладывал патроны в барабан. Брум, пошатываясь, встал и, пятясь, прошел через кухню. Окно комнаты рассыпалось осколками, и в него, откинув занавеску, заглянул человек. Кейд его застрелил. Еще один убийца впрыгнул в дверь. Брум увидел, как он дважды выстрелил, и обе пули попали в Пророка. Загремел пистолет Кейда, и его противник опрокинулся, забрызгивая стену кровью.

Брум на подгибающихся ногах вышел в темноту и кое-как забрался в тележку Кейда. Ухватил вожжи здоровой рукой, ногой вышиб тормоз и хлестнул лошадь вожжами по спине. Она налегла на постромки, и тележка покатила вперед все быстрее.

Где-то позади раздался выстрел. Потом второй. Он услышал, как пуля ударила в доску козел, и пригнулся. Затем тележка еще стремительнее покатила во тьму, оставив стрелявших далеко позади.

* * *

– Я хотел бы понять, что происходит, – сказал Клему Нестор Гаррити, как только они остались вдвоем. Клем отвел глаза и вонзил нож в бифштекс. – Кто он? Кто он на самом деле? – не отступал Нестор.

Клем отодвинул тарелку и утер рот салфеткой.

– Он тот, кем себя называет.

– Взыскующий Иерусалима? Не может быть! Я же его знаю. Бога ради, он же Пастырь!

– Времена меняются, Нестор. И люди меняются. Он сражался с Кинжалами и понял, что с него достаточно. Ты подумай, малый. Он был печальным ожесточенным человеком и искал город, которого нет. Потом он послал Меч Божий сквозь время и уничтожил мир. А может быть, и два. Он был влюблен в Бет. И хотел иной жизни. Последняя капелька силы в Камне Даниила вернула ему молодость. Это было новое начало. Насколько я знаю, когда он вернулся из-за Стены, его узнали только двое – Джозия Брум и Эдрик Скейс. Скейс унес эту тайну в могилу. Ну а Брум? Он мирный мечтатель, и ему нравился человек, которым старался быть Шэнноу. Вот и все, Нестор.

– А как же книги? Вознесение на небо в колеснице? Одно вранье?

– По большей части, – сказал Клем с сухой усмешкой. – Ну да все легенды на том стоят, сынок. Мы помним не так и не то. И чаще всего без умысла. Возьми для примера меня. Когда я был мальчишкой, мой учитель сказал, что из меня выйдет разбойник или зачинатель войн. Выгнал меня из школы, а моим сказал, что я ни на что не гожусь. Теперь у меня три тысячи акров земли, и я богатый влиятельный человек. В прошлом году я свиделся с этим учителем. Он приезжал в Пернум. Знаешь, что он сказал? «Клем, я всегда знал, что в вас есть семена великих свершений». И он не лгал, понимаешь?

Нестор замотал головой.

– Ничего я не понимаю! Все построено на вранье – Диакон, ну все! Одно вранье. Вся эта библейская жвачка. Все, чему нас учат. Вранье!

– Тпру-у, сынок! Не смешивай все в одну кучу, – предостерег Клем. – Нам всем требуются герои, и Шэнноу был… Он хороший человек. Не важно, что о нем понаписали другие, он всегда делал только то, что считал правильным, и никогда не проходил мимо, когда творилось зло. И некоторые его деяния неоспоримы. Он сражался с исчадиями и он покончил с Хранителями, которые стояли за этой войной. Нестор, он хороший человек, и не его вина, если другие – политического склада ума – употребляли его имя всуе.

– Я хочу вернуться домой, – сказал Нестор. – Не хочу больше его искать!

– Само собой, сынок, – сказал Клем. – Я понимаю. Он заплатил за еду и встал. Встал и Нестор, сгорбившись, глядя в никуда. Клем пожалел мальчишку: чугунные копыта реальности растоптали его мечту в прах.

– Пошли, – сказал он, и они вышли на улицу. Раздался выстрел, и из косяка рядом с головой Клема брызнули щепки. Он пригнулся, выхватил пистолет и прыгнул вперед. Навстречу шагнул стрелок. Клем выстрелил, пуля ударила стрелка в плечо, повернула, и он выронил ружье. Нестор окаменел и вдруг увидел буяна из трактира.

Сахс целился из пистолета в спину Клема. Не думая, Нестор выхватил свой пистолет, спустил курок, и пуля пронзила грудь Сахса. Внезапно весь гнев Нестора вырвался наружу: подойдя к раненому, он опять выстрелил. И опять. Оба выстрела попали в цель, и Сахс отлетел к стене дома.

– Сволочь! – вопил Нестор, продолжая нажимать на спусковой крючок даже после того, как в пистолете не осталось ни одного патрона, а несостоявшийся убийца валялся мертвый у его ног. Клем подошел к мальчику и бережно забрал у него пистолет. Нестор плакал, сотрясаясь от судорожных рыданий.

– Все вранье, – всхлипнул он.

– Знаю, – сказал Клем.

К ним подошел Сиф Уилер с длинным пистолетом в руке.

– Что, во имя Ада, тут происходит? – спросил он Клема.