Кровь королей

– Тебя убьют, когда будет произнесена последняя присяга. Тогда «королевская» метка перейдет к тому, от чьей руки падешь. Не похоже на счастливый конец, да? Так что лучше останься со мной.

В голове звенело. Но не от слов Дакоты, а от понимания: меня обманывают. Либо обманывают нас обеих.

Дакота явно не одна организовала переворот. Его готовили еще до моего рождения. Украли Мергер, начали собирать армии низших, которые использовали весьма глупо – чтобы запугать, выманить меня из резиденции и разделить нас с Хагеном. Данная мне, а не принцу первая клятва – продуманный ход.

Все вело к тому, что я окажусь здесь, в лагере врага, еще до того, как пойму, кем являюсь. Но рассчитывали ли мятежники на такой исход, верили ли, что сэйки найдет Мергер? Или полагались только на клинок?

В любом случае так, как говорит Дакота, не будет. Я умру раньше, чем наступит последняя ночь алой луны. Дакоте сколько угодно могут позволять играть со мной и надеяться, что я стану ее сэйки. Поэтому вампирша продолжает по чуть-чуть забирать мою кровь для обращения. Но до него, вероятно, не дотяну.

Тот, кто стоит над Дакотой, убьет меня, когда мозаика на моей кисти будет завершена.

– Мне пора, – оповестила девушка и направилась к двери.

– Дакота! Тебя обманывают! – Я попыталась встать с дивана, побежать за ней, но сил едва хватило на то, чтобы хотя бы приподняться, а затем снова рухнуть на подушки.

– Не утруждайся, Сандра, – не обращая внимания на мои крики, посоветовала вампирша. – Если захочешь прогуляться по ратуше, то просто попроси своего личного стража помочь.

– Какого еще личного стража?! – повторила я сипло, чувствуя, как силы окончательно покидают тело.

– О, я тебе разве не сказала? – Взгляд Дакоты довольно сверкнул.

Она хлопнула в ладоши, и за дверью послышались приближающиеся шаги.

– Это мой подарок тебе. – Девушка улыбнулась и торжественно указала на распахнувшуюся дверь.

Сердце, которое и так едва билось, пропустило удар и льдинкой застыло в груди. Казалось, хуже быть уже не может, но я ошибалась.

Передо мной, вооруженный до зубов, одетый в военную форму с красной нашивкой, стоял Нокс.

Глава 21

Мы проигрываем не тогда, когда оказываемся в плену, когда слабнем или теряем союзников. Это случается, когда растворяются последние крохи надежды.

Наверное, в глубине души я хотела верить, что ошибалась на счет Нокса. Думала, что все случившееся – глупое недоразумение, а Нокс не предатель. Но мою надежду растоптали военные сапоги, ее уничтожили холодные кварцевые глаза. И молчание, которое било больнее, чем самые злые слова.

Нокс каменным изваянием застыл у дверей, прижав к груди винтовку. Он не смотрел на меня и не пытался заговорить. То же самое делала и я. Единственная разница между нами была лишь в том, что Нокс действительно был холоден и безразличен, а я таковой лишь притворялась.

Зачем Дакота приставила ко мне Нокса? К чему этот жестокий «подарок»?

– Веселитесь, – кажется, так сказала она, когда оставила нас наедине.

Но о каком веселье может идти речь, когда я даже видеть Нокса не могу! Особенно теперь, когда на нем форма врага.

Бегло глянув на черный квадрат окна, в стекле которого отражался мой хмурый страж, я отметила, что на парне нет привычных полуперчаток. В них Нокс обычно прятал бумажные амулеты. Где его проводники теперь? Разрешено ли ему вообще пользоваться лигаттами?

Да, Ноксу выдали оружие. Но против вампиров оно бесполезно. Особенно против таких сильных, как Лорен Офудо или другие хранители государств. А Дакота прямо сказала, что главы стран на ее стороне и уже в ратуше. Кто из них руководит балом? Ясно, что не Дакота. Ее просто используют, позволяя думать, будто я ее сэйки. Но на самом деле меня напитывают силой, чтобы потом отдать на заклание. Но кому? Лорену?

Это не единственные вопросы, которые крутились в голове, продираясь через туман дурноты. Что с Хагеном? Как выбрался из плена Химер Лорен Офудо? Что теперь с лагерем и бандой?

Я покосилась на Нокса, который вытянулся в струнку, но не проронила ни слова, хотя понимала, что на каждый из этих вопросов парень знает ответ. Даже в таком случае говорить с ним не собиралась. От одного взгляда на Нокса становилось тошно. Каждое воспоминание о его прикосновениях раздирало душу на клочки, взрывая нутро такой болью, что хотелось выть.

Но и сидеть сложа руки тоже не стану. Дакота сказала, что я могу свободно перемещаться по ратуше. Великолепно! Воспользуюсь шансом и уйду. Покажусь людям на площади. Они поймут, что я на их стороне.

– Ты куда? – Нокс впервые заговорил, когда я на дрожащих ногах встала с дивана и, наплевав на обувь, босиком поплелась к двери.

Каждый шаг – мука. Я сделала всего три, а затем свалилась на пол, больно расшибив колени.

– Пусти меня! – взвилась я, когда Нокс приобнял меня за плечи, чтобы помочь встать. – Предатель! Обманщик! Ненавижу!!!

Я хотела кричать, но из горла вырывался лишь хриплый шепот. Даже шум, доносившийся с улицы, заглушал мои никчемные «вопли». Из-за окон до сих пор гремели крики и выстрелы, от которых леденели скудные остатки крови.