Кровь королей

В тени утеса надо двигаться на север. Где-то полмили вдоль берега. Дальше – высокие камыши, которые выведут к лесу. Главное – остаться незамеченными на берегу, а дальше будет проще. Но нужно добыть коня. Нэй с грустью вспомнил вороного Беса.

– Ладно, приятель, я за тобой еще вернусь, – вздохнул старый волк и посмотрел на далекий черный силуэт королевского замка. – Поцелуйте меня в мой мохнатый волчий зад, выродки. Да отымеет тринадцатый всех ваших предков до двенадцатого колена. А вами я займусь чуть позже.

Он взвалил спящую Элиссу на плечи и побрел на север.

Глава 6 Соленые волны и мир из дерева и дыма

Силы постепенно покидали его, и грести становилось все труднее. Вода заливала глаза, проникала через нос в глотку. Чтобы поднять голову над волнами океана Предела и сплюнуть соленую влагу, уходило много сил. По телу чем дальше, тем чаще пробегали судороги. Вода была куда холодней, чем у далекого гринвельдского берега. Исполинский остров, выросший на горизонте и двигающийся на восток в тени не отстающей от него тучи копоти, ближе отчего-то не становился. А галера «Соленый ветер» давно исчезла с восточной стороны.

В чем ошибка? Плохо рассчитал расстояние до Странствующего королевства или свою скорость? Вполне возможно и то и другое. Он в океане впервые, и сухопутный глазомер мог обмануть. А ошибка могла стоить ему жизни.

Надо сбросить сапоги и одежду, они тянут вниз. Какого лешего он не сделал этого раньше? Ах да, сапоги очень ладные и дорогие. Жалко стало… Ну-ну. На океанском дне они ой как пригодятся… Дурья башка…

Продолжая в мыслях себя ругать, он освободился от обуви и одежды. Держаться стало легче, но высокие волны сил не прибавляли.

Мрачный двухмачтовый барк с черными парусами он заметил не сразу. Корабль терялся на фоне неторопливо приближающейся плавучей страны.

– Эгей!.. – Он замахал обессиленной рукой. – Сюда!..

Возможно, его бы и не заметили, но рядом покачивалась на волнах только что сброшенная рубаха.

Корабль чуть сменил курс и двинулся в его сторону.

«Заметили», – подумал он с облегчением. Теперь, когда помощь была близка, изможденное тело стало отказывать. Он почти не видел, как с бортов свесились люди, держащие в руках длинные багры. Сознание покинуло его, словно смытое холодными водами, и он качался на волнах, как его отнесенная в сторону рубаха.

* * *

Было темно. Пахло сыростью, деревом и смолой. Невидимый сквозь прикрытые веки мир покачивался и скрипел. Где-то наверху раздавались шаги многих ног. Приглушенные голоса.

«Я на корабле?» – была первая его мысль, и он открыл глаза.

Он лежал в гамаке. Руки и ноги связаны. На левом плече зудела от соленой воды рана, оставленная багром. В полумраке трюма виднелись многочисленные ящики и бочонки. На одном из них сидел рослый детина с серой бородой, с жилетом на широких плечах, с изогнутым клинком на украшенном жемчугами поясе. Длинные волосы перевязаны темно-синей тряпицей.

– Очнулся? Эй! – рявкнул совсем недружелюбно человек в повязке.

Говорил он на гринвельдском, но с особым произношением. Несостоявшийся утопленник, а ныне, судя по путам на руках и ногах, пленник продолжал озираться по сторонам и ответил не сразу.

– Кажись, да…

– Имя твое как?!

– Берест…

– Чего? Как?

– Берест. Это мое имя.

– Странное у тебя имя.

– Кто ты? И где я? – спросил Берест.

– Я Хардрад Гунтрам, капитан абордажной команды «Тритона».

– «Тритона»?

– Это корабль. И ты сейчас на нем.

Усталое тело ныло, и лежать в гамаке было неудобно.

– Почему я связан?

– Ну а почему бы тебе не быть связанным? – ухмыльнулся Гунтрам. – Кто ты вообще такой?

– Я же ответил…

– Всего лишь имя. К тому же странное.

– Твое имя мне не менее странно…

– Может, и так, но связан не я, а ты. Кто ты и откуда?

– Я скифарий. Оттого и имя мое тебе непривычно.

Капитан абордажной команды протянул руку и взял с соседнего бочонка флягу. Сделал несколько глотков.

– Отсюда до Гринвельда – мили океана Предела. Между океаном Предела и Скифарией – Гринвельдское королевство и широкие Змиевы леса. Как же ты очутился тут, скифарий?

– Спрыгнул с галеры.

– Хм. Галеру мы видели. Что за галера?

Берест пожал плечами и тут же поморщился от боли.

– «Соленый ветер». Торговая посудина. Мы шли с припасами на Последний Взор. Но попали в бурю, и нас унесло далеко в океан…

– И что же заставило тебя спрыгнуть? Качка?

– Нет…

Берест облизнулся, глядя на флягу, и тяжело сглотнул.

– Беглый я. Меня в малолетстве рыцари в полон увели. Когда они в поход на нас ходили. Рабом я был.

– В Гринвельде давно нет рабства.

– Слова, может, такого и не говорят, – усмехнулся Берест. – Оленя бить в лесу без королевского разрешения тоже нельзя. Но бьют. Так и выходит. Рабства нет, а рабы, ежели разобраться, есть. Вот я и бежал. Потом на галеру нанялся.

– Отчего же в Скифарию свою не бежал?